Кубок Брэдбери-2021

Любаше по-женски льстило, какой эффект имела её шутка: один без её ведома отойти не смел, второй бесился от ревности. Мирон тем временем рук не разжимал, только хватку ослабил.

– Весна-то нонче нейдёт! – досадовал незнамо откуда выросший перед молодёжью мужичок. – Нейдёт, говорю, весна-то!

– Тебе чего, дед? – бросил Мирон. Дедом того назвать можно было с большой натяжкой, да и то только за седую копну.

– Обозлилась теперь зима-то, говорю! Не пускает девицу-весну к людям, держит в заточении, куражится! Не видать людям весны, не видать тепла, всё теперь уж кончится… Всё… Кончится… – дед страшно таращил глаза и, растопырив пальцы, шёл на Любашу.

– Сумасшедший! – понял Колясик.

Любаша в страхе отшатнулась.

– Ты ж пьянь поганая! – Мирон отпихнул Колясика и мощным толчком опрокинул жуткого мужика. Перепуганная Любаша ухватилась за руку Мирона и удалилась со всей своей свитой.

Колясик уходить не спешил.

– Весну-то, говорю, надо вызволять. Кабы нашёлся такой молодец, что Зиму одолеет… – осёкся седовласый мужик. Колясик взглянул ему в глаза и замер. На него пристально смотрел совершенно вменяемый человек.

В сказки Колясик не верил. В то, что сивый – больной, тоже. Опять обман? Явятся сейчас Мирон с Евсеем да начнут ржать. Станешь тут мнительным после всего, что за день случилось.

Ни Мирона, ни Евсея не было. Да и Любаша мужика взаправду испугалась. Это тебе не глазки делать.

– Дядь, встать-то сможешь? – Колясик помог мужику подняться и пошёл прочь. Только раз он оглянулся. Сивый стоял на прежнем месте и смотрел на Колясика. Паренёк отвернулся и прибавил ходу.

Домой! Пока ещё что-нибудь не приключилось.

– Э, мормыш! – из-за дома деревенского головы вынырнул Мирон.

Колясик предпочёл не услышать его.

– Ладно, как там тебя… Ковалёв! Притормози малёк. Дело есть, – Мирон как будто перешёл на дружелюбный тон. Колясик остановился, но головы не повернул.

– Мы тут это… Кататься, в общем, идём. У Карпыча сани есть. Ты с нами, так Любаша захотела. Через час на этом месте.

Колясик хмурился.

– Да не боись ты, не тронем, – хмыкнул Мирон. Колясик кивнул, и каждый пошёл своей дорогой.

Колясик хоть и не умник был, но и не дурак. С чего бы это вдруг Мирон c ним якшаться стал? Порешить его, поди, решил, да и всё.

Храбрецом Колясик себя не считал. Боялся он много чего. Что хлеб не уродится. Что бабушка заболеет. Перед Любашей до дурости робел. А вот Мирона с его затеями Колясик не боялся совсем. И ничего, что у Мирона кулак размером с его голову.

– Глупо! – Колясик вдруг рассердился на самого себя. – Кому что доказываю? Мирон-то ему башку пробьёт, с него станется. А кому от этого хуже?

Колясик уже почти принял верное решение, как вдруг представил себе Мирона. Этот вымышленный Мирон бессовестно смеялся над ним. Он обзывал Колясика трусом в самых гадких выражениях, и невидимые его дружки гоготали мерзкими голосами. А Любаша… Бесовски прекрасная Любаша, Любаша, которая заметила его впервые в жизни, глядела на него с невыносимой брезгливостью.

Через час Колясик пришёл в условленное место. Вскоре появился Мирон, за ним Евсей, Любаша, Инна и даже Машенька.

– Кажись, бить не будут, – заметил себе Колясик.

Колясик огляделся. Сани стояли тут же, перед воротами. Таких саней он ещё не видел: длинные, человек на десять, все в линялом красном бархате с позолотой. Сверху косматая шкура. Для согрева, видимо.

Колясик даже усмехнулся про себя:

«Карпыч-то… Достал же раритет!»

– Ковалёв! Чего уставился? Коней пора запрягать, девки мёрзнут! – Мирон был в странном возбуждении. – Давай, Ковалёв, давай! Мухой!

Колясик понял: Мирон пьян.

– Колясик, не ходи! – вдруг подала голосок Машенька.

– Где коней взять? – спокойно спросил Колясик.

– Где, где? В конюшне, ясен пень! Не морозить же скотину! – взбеленился Мирон.

– Ты, дорогой, не шуми, лучше покажи куда, – примирительно проговорил Евсей.

Мирон исчез за калиткой, Карпыч её отродясь не запирал. Колясик с Евсеем проследовали за ним.

Мирон знаком подозвал парней к окну конюшни.

– Смотри, короче. Вон тех надо, вороного и рыжего. Остальные не сдюжат, – давал Колясику инструкции Мирон.

– А это не…? – начал было Евсей, но Мирон взглядом заставил его умолкнуть.

– Сам-то чего не идёшь? Карпыча боишься? – Колясика озарила догадка: его решили подставить. Поймают как конокрада, и всего делов.

– Мне Карпыч сам ключ дал! А если тебе, мормыш, слабо, так вали, – прохрипел Мирон и достал из кармана увесистый ключ.

Колясик взглянул Мирону прямо в глаза, взял ключ и пошёл к двери.

Мирон вдруг затрясся от беззвучного смеха.

– А это не твоего отца кони? – с тревогой спросил Евсей. – Которые Борьку-алкаша отходили?

– Они! Они самые! Отец Карпычу предложил деревенских катать. Отца только слушают да меня, – загибался от смеха Мирон. – Они ж любого, кто подойдёт… Черти, не кони! Хана мормышу! И руки пачкать не надо…

Не в силах остановить хохот, Мирон истекал слезами, хлопал себя по бокам и сгибался пополам.

Евсей устремился было вслед за Колясиком, но Мирон удержал его.

Парень оглянулся. Он словно впервые увидел того, кого считал другом.