Кубок Брэдбери-2022

С каждым годом Евлалию всё реже вызвали усмирять часовых. В Бравии их остались единицы, но политики пока не разорвали сделку. Слишком разрушительными были создания, оберегавшие людской покой во времена последнего императора. Василиски, грифоны, мантикоры – лучшие аниматоны её матери, истинного гения. В годы Керакского противостояния мама вырастила несколько по-настоящему особенных экземпляров. Никто не знал, как ей удалось, – на подобные проекты давно не решались.

Этих часовых император бросил в бой первыми, пытаясь подавить революцию в зародыше. Евлалия думала, что их точно больше нет… У неё по спине пробежали мурашки.

«Опасно. Очень опасно», – подумала она.

Запустились двигатели – гондола завибрировала. Евлалия прижалась к переборке виском, прикрыла глаза. Смотреть в иллюминатор не хотелось. Будущее разрасталось из сердца Новой Бравии гигантским пауком железных дорог и штамповавших бездушные автоматы фабрик, но кое-где на стыке полей и опушек или в низинах еще просматривались поросшие клочками травы холмы неправильной формы – оставшиеся после боев за столицу в революционные денёчки могилы аниматонов.

Евлалия расстегнула ворот платья и накрыла ладонью металлическую плашку под левой грудью. Будь её сердце живым, оно бы болело.

* * *

Утром Евлалия умылась и завязала волосы в тугой пучок. Надела узкие штаны, длинную рубаху вроде военной гимнастерки и свитер. Поверх натянула подбитый мехом комбинезон с высоким горлом, а шею обмотала колючим белым шарфом. Повседневную одежду аккуратно сложила в изголовье койки, саквояж задвинула поглубже в угол – обратно в столицу предстояло лететь на этом же дирижабле.

В дверь каюты постучали.

Денис Игоревич с порога пожелал «доброго утречка» и поднял руку, продемонстрировав два мягких рюкзака с парашютами. Евлалия сразу забрала один, закинула на плечо.

– Вы извините, Евлалия Рихардовна, – смущенно кашлянул в кулак Денис Игоревич, – но сегодня парашют не просто по инструкции… Придётся прыгать.

Евлалия вопросительно приподняла брови.

– Дирижабль близко не пойдёт, знаете ж. А часовой всё там перепахал, да и артиллеристы постарались – по земле хрен проедешь, махолёту тем более не сесть. Будем с арлиона, как бы так выразиться, десантироваться…

Он кивнул в конец гондолы:

– Арлион уже проверил. Высажу вас близенько, и шуруйте к поганцу ногами, хорошо?

– Главное, чтобы он вас не заметил, – Евлалия остановилась у иллюминатора. – Посмотрите, отсюда хорошо видно границу его территории. Лес выжжен, как по циркулю.

Лётчик подошёл.

Утро выдалось ясным, хрустальным. На фоне бело-голубого неба чётко выделялся зигзаг каменистого хребта со снежными колпаками на пиках. Кое-где на склонах блестели выходы слюдяной породы и рыжели осенние подпалины, но Керакские горы находились куда севернее столицы, и сентябрь здесь наступал ещё в августе – многие деревья уже обнажились.

Евлалия указала Денису Игоревичу на полузасыпанные камнями руины аванпоста и чахлую поросль вокруг них. Сель поломал деревья, оголил рёбра домов и огрызок бастиона, однако не он закоптил корявые стволы и оторвал ноги новенькому шагоходу.

Самого аниматона видно не было, но возле бастиона чернел огромный провал под землю.

– Ничего, – вздохнул Денис Игоревич, – справимся.

В хвосте гондолы на полу располагался люк. Сонный чрезвычайник распахнул две створки и опустил к висевшему под ней арлиону маленькую лестницу. Перил не было – от небесной бездны ограждали только четыре двухлонжеронных крыла с полотняной обшивкой. Крепившиеся шарнирами к округлым выступам за местом второго пилота, они точно сжимали в кулаках цилиндр с заводным двигателем. Сигарообразный фюзеляж состоял из стальных труб, обшитых листами дюралюминия, и заканчивался однокилевым хвостовым оперением. Лётчиков укрывали от ветра лишь пластинки тонкого прозрачного стекла.

Евлалия и Денис Игоревич натянули шлемофоны и осторожно спустились в арлион. Евлалия – на место второго пилота, Денис Игоревич – первого. Лётчик помахал чрезвычайнику рукой, и тот, убрав лестницу, захлопнул люк.

– Арлион сто-четырнадцать, готовы к вылету? – раздался в шлемофонах вопрос связиста.

– Готовее некуда! – откликнулся Денис Игоревич.

– До старта три, два, один…

Клацнув, клешни отпустили махолёт. Арлион спланировал вниз – крылья застрекотали, выравнивая его на ветру и унося от дирижабля. Прогиб перевала приближался с пугающей скоростью.

– Денис Игоревич, помните, что я сказала? Не рискуйте напрасно, – повторила Евлалия.

Лётчик отмахнулся и начал снижаться вдоль кромки обгоревших деревьев. Евлалия глянула на землю: ломкие чёрные ветви, сажа на камнях, перевёрнутый автомобиль. Промелькнул и исчез из вида полуобглоданный зверьём труп – часовой безжалостно расправился с непрошеными гостями. Евлалию замутило.

– Вижу ровненькую лужайку, прыгайте там… – распорядился Денис Игоревич и осёкся.

Небо пронзил чудовищный рёв.