Кубок Брэдбери-2022

– Ты. Ты ничего не можешь сделать. Я ничего не могу сделать. Мне надо идти.

Гаврила развел руками, и на его лице появилось выражение обиды.

– Анюта, тебя давно не было.

– Да. Меня давно не было. И еще долго не будет, Гаврила.

– Тебе надо отдохнуть.

Анна Львовна стерла со щек горячие слезы.

– Мне нельзя отдыхать.

– Это глупости, – с мягкой улыбкой возразил он. – Людям необходимо отдыхать. Для поддержания жизнедеятельности.

– Для поддержания жизнедеятельности – надо. Но порой для сохранения жизни – нельзя.

Гаврила задумался, разыскивая в электронных мозгах подходящий ответ.

Со стороны прихожей раздался треск. Похоже, кто-то снова собирается вломиться в дом. Анна безнадежно прислонилась к стене.

– Ты не запер за мной дверь, – простонала она.

– Запер, – оскорбился Гаврила.

Хорошо, в дверь они не войдут, но ничто не помешает им забраться в одно из окон. Свет здесь не зажигали – неужели лезут на звуки голосов?

– Гаврила, – негромко сказала Анна Львовна. – Сейчас тяжелые времена. У нас в доме побывало немало незваных гостей. Ты их… не заметил, наверное, потому что нас с мамой и папой дома не было, и ты не активировался. Они сломали дом.

Гаврила взялся рукой за подбородок и опустил глаза. Он выглядел искренне расстроенным и обеспокоенным.

– Я тебя не виню, – торопливо добавила Анна Львовна. – Ты не сумел бы это предотвратить. Я просто боюсь, что… сейчас у нас снова незваные гости, которые могут… причинить мне вред.

Гаврила развернулся и посмотрел ей прямо в глаза.

– Я этого не допущу, – спокойно сказал он.

Анна прикусила губу. Она прекрасно знала, что перед ней программа, а не настоящий мужчина. Но за одну эту фразу она была готова…

Шум приближался.

– Мне лучше спрятаться, – прошептала она.

– Пройди под лестницу.

Точно! Под лестницей, которая вела на второй этаж, было небольшое пространство: вначале кладовка с приметной дверкой, она была видна любому пришельцу, а вот за кладовкой вполне можно было укрыться от посторонних.

– Ты тоже пока отключись, – шепнула Анна, и Гаврила исчез.

На цыпочках, как в детстве, она прокралась в укромный уголок и замерла там. Кто-то завалился в дом на удачу: слышался грохот, грубые голоса, потом звуки ударов… После все стихло, но Анна еще долго не решалась выбраться из своего закутка.

– Анюта, – позвали рядом.

Гаврила стоял в коридоре, склонив голову к плечу, – будто прислушивается, как если бы они играли в прятки. Анна Львовна вспомнила, что в детстве и правда играла с домоуправителем. Будучи голограммой, Гаврила прятался идеально, и невозможно было предугадать, где он проявится в следующий раз, но при этом он не жульничал: уж если она правильно определила, какое пространство дома он задумал, он добросовестно проецировался там и признавал свое поражение.

– Дом пуст, – сказал Гаврила. – Чужих нет.

Выдохнув, она присоединилась к нему.

– Сам видишь… Мне надо идти. Спасаться. Спасибо, Гаврила. Нам пора прощаться. Если никто из нашей семьи больше… – голос сорвался. – Если никто из нашей семьи больше не придет в дом, ты никогда не запустишься? Или как это у вас работает? Программу можно перенастроить, да?

Гаврила посмотрел печально, возле губ залегли скорбные складки.

– Программу можно перенастроить, если хозяева возвращают ее на базу и требуют этого, – сообщил он. – Вы могли перенастроить меня и заказать юную стюардессу.

Анна хрюкнула.

– Зачем нам юная стюардесса?

– Популярная модель, я слышал. Не знаю.

– Гаврила…

– Люди умирают. Программы не умирают. Но они оказываются невостребованными и вечно ждут, что когда-то их вновь запустят. Ты в этом разбираешься лучше меня, Анюта. Согреть тебе ванну?

Анна Львовна топнула ногой.

– Да. Согрей мне ванну.

«Может, ты перенапряжешься, узнав, что воды и электричества теперь нет, и перегоришь», – подумала она. Если программа отключится навсегда в доме, в котором ничего не сохранилось, это будет логично и правильно. Но оставлять живого Гаврилу одного в пустом доме было немыслимо.

Заглядывать на второй этаж Анна Львовна не стала, ноги уже не те. Медленно, держась за стены с редкими клоками обоев, она доползла до прихожей.

Гаврила проявился там через две минуты, по виду – точно такой же, как и всегда. Только слишком серьезный.

– Я не могу подготовить ванну, – доложил он. – Прости.

– Я так и знала.

– Технические неполадки. Прости. Я пытаюсь связаться со штатным сантехником и штатным электриком, но установить связь не получается.

– Я знаю, Гаврила. Отбой. Не надо ванну.

Анна легко толкнула входную дверь – кажется, все-таки было не заперто – и увидела, что вода в реке поднялась еще выше. Такими темпами дом затопит уже завтра.

– Ты уходишь, Анюта? – сказал Гаврила. Он все так же стоял в прихожей, только скрестил руки на груди.

В его тоне не могло быть никакой обреченности, он, в конце концов, программа. И упрека быть не могло: она из числа хозяев. Она приходит и уходит. Он остается. Он привязан к дому.

– Когда ты планируешь вернуться? К твоему приходу я постараюсь устранить неполадки. Прости.

Анна повернулась, готовая наброситься на него с кулаками.

– Ну что ты заладил «прости», «прости»? Я ни в чем тебя не виню!