Кубок Нерона

И он опять улыбнулся. Ослепительной американской улыбкой, точно с рекламы зубной пасты. Интересно, зубы–то у него свои или искусственные, вставленные после хоккейного матча либо аварии на гоночном автомобиле? — подумал я. Это было бы вполне в духе Роджера Ли.

— У меня золото, у вас деньги. Почему бы нам не заключить сделку?

— Ну вот что,— сказал я, подливая себе виски из плоской темно–коричневой бутылки.— Боюсь, тут какое–то недоразумение. Денег у меня нет, и золото я покупать не собираюсь. Откровенно говоря, я вообще человек безденежный. Во всяком случае, таких капиталов не имею. У меня антикварный магазин в Стокгольме, и подобными сделками я не занимаюсь.

Роджер Ли рассмеялся и посмотрел на Джейн.

— Неплохо, — сказал он сквозь смех.— Молодец, ценю. Осторожность никогда не мешает. Антикварный магазин в Стокгольме! Денег не имею! — Он опять захохотал. Потом посерьезнел, перегнулся через стол.— Раз так, выражусь яснее. Я знаю, где находится золото. Гонсалесово золото. А еще знаю, что ты сидишь на его швейцарских миллионах. По крайней мере, знаешь, где они спрятаны, и речь идет явно о многих миллионах долларов. Но без нашей помощи тебе до них не добраться.

Я посмотрел на него, на Джейн. Вот, значит, как. Она в той же банде, потому и подсела ко мне в самолете.

Внезапно я почувствовал, что устал, устал и выжат как лимон. Целый день на взводе, и вот реакция: мышцы болят, руки–ноги не гнутся.

— Или еще проще,— сказал он уже без улыбки.— Тебе известен номер счета, и мы намерены узнать его. Выбирай. Либо ты даешь нам номер и получаешь взамен деньги, много денег,— можешь сразу прикрыть свою лавочку и до конца дней сидеть сложа руки.— Он умолк.

— Либо?

— Либо мы сами возьмем.

— Но так нельзя.

— Нельзя? Ты, вероятно, думаешь, будто мы орудуем раскаленными клещами и бормашинами. Бывает, бывает, но все же мы немножко поцивилизованнее. Мы предлагаем обмен.

Он вытащил из внутреннего кармана пистолет, направил на меня.

— Кошелек или жизнь — так, что ли?

Я хотел пошутить, но прозвучало это не очень уверенно.

— Не волнуйся. Прошу.— Он вытер пистолет носовым платком и протянул мне.— Сам видишь, мы народ цивилизованный.

Я взял пистолет. Взвесил на руке — тяжелый. Что делать? Исчезнуть, с пистолетом вместо прикрытия? Скомандую ему: «Руки вверх! Ни с места!» —а сам за дверь и поминай как звали! Исчезну из гостиницы и из Женевы.

— К сожалению, он не заряжен.

— Жаль.

Я опустил оружие на стол. Ли взял его, но опять платком. Аккуратно завернул и положил на телевизор у себя за спиной.

— Вижу, ты несколько удивлен. Что ж, объясню. Этот пистолет передал мне один старый приятель. С ним связана прелюбопытная история: из него была убита Астрид Моллер, а теперь он сплошь в твоих «пальчиках». Так как насчет обмена?

ГЛАВА XIX

И тут в дверь постучали. Энергично, бесцеремонно. Джейн хотела было пойти открыть, но Ли сделал знак рукой, и она опять села.

— Я сам, — тихо сказал он, достал из–за пояса другой пистолет, прошел к двери, быстро, уверенно надел на ствол глушитель. Должно быть, ему это не впервой.

Я тоже встал, отошел к балкону.

— Кто там? — спросил Ли через дверь.

Из коридора что–то ответили.

— Room service? Обслуживание? — Он вопросительно посмотрел на Джейн, та покачала головой.— Мы ничего не заказывали,— сказал он и вернулся в комнату.

В ту же секунду дверь с треском распахнулась, и на пороге возникли двое — те самые, с лыжни, каждый с пистолетом в руке. Но я не стал задерживаться и смотреть, что будет дальше. Я открыл балконную дверь, сгреб с ночного столика — благо он был рядом — ключи от машины и выскочил на узкий балкон высоко над набережной, по которой мчались автомобили. Из комнаты дважды донесся какой–то глухой звук, похожий на басистый кашель.

Метрах в трех от балкона проходила пожарная лестница. Мне до нее отсюда не достать, как бы я ни тянулся. Но, по счастью, на стене был узкий карниз — декоративный элемент фасада, шириной сантиметров в пятнадцать. Я не знал, насколько он прочен, однако другого выхода у меня не было. Я осторожно перелез через высокие железные перила и, прижавшись к холодной каменной стене, медленно, с опаской двинулся к лестнице. В комнате слышался шум — похоже, драка. Ну и пусть, чем дольше они дерутся, тем больше времени у меня в запасе.

Снизу, с улицы, доносился гул уличного движения, ночной ветер бросал вдоль фасада холодные снежные шквалы. И вот настал критический момент: я уже не мог держаться левой рукой за балконные перила, которые худо–бедно позволяли мне чувствовать себя в относительной безопасности, а до лестницы еще не добрался. Прижавшись всем телом к шершавой поверхности, прильнув к ней щекою, цепляясь руками за стену, я балансировал на карнизе. И тут балконная дверь распахнулась.

— Вот он! — крикнул кто–то.