Кубок орла

   — Коменданты, ваше царское величество, жмутся. Приказ-де выполнить рады, а где людишек набрать для пополнения войска, в ум не возьмут.

   — Где уж им взять, коли Бог умишком обидел!

Неожиданно отвесив нижнюю губу так, что она плотно прилегла к подбородку, царь сунул под неё ложку.

Накрывавший на стол Полубояров покачал головой:

«Не то помазанник, не то дите».

Екатерина глядела на Петра с трогательной материнской любовью.

   — Так же вот матушка моя на меня глядела, когда я в младости ранней озорничал, — улыбаясь, сказал Пётр. — Ну как есть, Катеринушка, очи у тебя матушкины, упокой, Господи, светлую душеньку рабы твоей Натальи.

Он привлёк жену к себе и поцеловал в глаза, в лоб, потом в шею, в уютные тёплые ямочки на щеках.

   — А рекруты будут, — сказал Меншиков Самарину. — Помнишь, как мы в пятом годе сотворили?

   — Как не помнить!

   — Впрямь, государь! — убеждённо повернулся Александр Данилович к Петру. — Какая нынче может быть грань между крестьянишками и холопами?

   — Ни к чему в государстве нашем сия вредная грань, — подхватил Ягужинский.

   — Эка ведь «птенцы» у меня! — усмехнулся Пётр. — Ну как мне не хаживать гоголем, когда Бог меня эдакими окружил споручниками?.. Не инако, Александр Данилович с Павлом Ивановичем присоветовать хотят, чтобы брать даточных людей наряду с крестьянишками из холопов, сидящих отдельными дворами и живущих во дворе господ своих.

   — От сего указа казне будет убыток, — заметил Самарин.

Его перебил светлейший:

   — А чтоб убытку не было, вместно с дворовых людишек, кои на пашне не сидят и посему податей не платят, брать вдвое, втрое, а то и всемеро больше некрутое, нежели с крестьянишек и задворных.

Гости разошлись, когда заблаговестили к вечерне.

Пётр развалился на диване и попытался заснуть. Но беспокойные мысли не давали забыться. «Утром еду, а дел ещё край непочатый...»

Хотелось встать, бежать снова в Адмиралтейство, в Сенат.

15. ВПЕРЁД... ТОЛЬКО ВПЕРЁД

Для заключения союза с Петром от молдавского господаря Дмитрия Кантемира прибыл посол Стефан Лука. Шафировым всё было подготовлено заранее, и оставалось лишь подписать готовый договор.

   — Великим неправдам ныне пришёл конец, — начал свою беседу с послом государь. — Настало время, когда христианские народы собираются воедино против осквернивших Крест Господень турок.

Он развернул бумажный свиточек и прочитал:

«Молдавия получит старые границы свои до Днепра, со включением Буджака. До окончательного образования княжества все укреплённые места будут заняты царскими гарнизонами...»

   — Смею надеяться, — рискнул перебить Лука, — что войска будут находиться у нас только до окончания брани?

Пётр расплылся в душевнейшей улыбке:

   — Всеобязательно только до окончания брани с Портою.

   — Разрешите так окончательно сей пункт и вписать?

   — Гм... да... Ну да, так и запишем, — пробормотал Пётр и, с трудом сдерживая раздражение, продолжал: — «Молдавия никогда не будет платить дани. Молдавский князь может быть сменён только в случае измены или отречения от православия; в таком случае будет избран в преемники ему один из сыновей или братьев его; престол останется всегда в роде Кантемира, до совершенного его прекращения». Ладно ли?

   — Очень хорошо, ваше величество.

   — А хорошо, тогда, стало быть, и конец... Ах, да! — будто вспомнив о главном, спохватился государь. — Ещё вписать надо, что царь не будет заключать мира с Турцией, по коему Молдавия должна будет возвратиться под турецкое владычество. Как вы полагаете?

Стефан вместо ответа низко поклонился и поцеловал руку Петра.

Довольный заключением выгодного договора, царь пригласил Луку испить ковшик боярского русского. Гость замялся. По глазам его видно было, что он хочет ещё о чём-то поговорить.

   — Иль не всё?

   — Ещё один пустячок, ваше величество.

Пётр вежливо преклонил голову, и Стефан, потупясь, точно стыдясь за Кантемира, залпом оттараторил:

   — Господарь мой повелел ещё добиться того, что в случае, если русские принуждены будут заключить мир с турками, он получит два дома в Москве и поместья, и, сверх того, русская казна будет платить ему ежегодно содержание для него и для свиты.

   — Значит, господарь не ахти как верит в нашу викторию? Домы на Москве оговаривает? — усмехнулся Пётр, но вовремя опомнился и клятвенно поднял руку: — Да будет так.

Обеспечив войскам свободную стоянку на молдавской земле, царь, преисполненный стремления попасть к Дунаю раньше турок, приказал Шереметеву идти немедленно через Днестр.

Стояли знойные дни. Палило солнце. Истомлённые походом и недоеданием, солдаты валились от солнечных ударов. Фельдмаршал отправил Петру первое тревожное письмо:

«Зело имею великую печаль, что хлеба весьма взять невозможно, ибо здешний край конечно разорён. А впрочем, буду ожидать вашего величества высокого указу и сведения, что повелите чинить».

Государь ответил коротко:

«О провианте — отколь и каким образом возможно, делайте, ибо когда солдат приведём, а у нас не будет что им есть?»

На военном совете один из генералов растолковал смысл этой ответной цидулы так: