Куда Кейнс зовет Россию?

Одно уже выпадение трети работников из сферы спроса и предложения рабочей силы, как это имело место в Японии по причине пожизненного найма, сделало неоклассическую концепцию рынка труда неподходящей для объяснения ситуации в этой стране. Но дело не ограничивается этим. Японский опыт показал такой способ определения заработной платы, который также с помощью ортодоксальных положений не поддается объяснению. Мы имеем в виду определение заработной платы по социальным характеристикам работника, т. е. в зависимости от пола, возраста, стажа работы, прилежности и верности компании и т. д. Заработная плата в Японии, где бы человек ни работал, растет с годами по мере изменения его социального статуса (семейное положение, стаж работы, инициативность, занимаемая должность и т. д.). Правда, молодые работники не всегда довольны этим порядком, поскольку считают, что их квалификация и вклад в дело недостаточно учитываются при установлении им заработной платы.

Тем не менее, здесь нет ничего похожего на картину, изображаемую неоклассической теорией. Самое главное – нет рынка труда в его либеральном понимании, а следовательно, и такой свободной конкуренции, которая бы давала ортодоксии основание утверждать, что она (конкуренция) приравнивает заработную плату к предельному продукту труда. Правда, японская специфика не поддается объяснению и с помощью марксистской теории. Здесь нет также и того антагонизма между трудом и капиталом, в силу которого, как утверждает марксистская теория, ненужные в данный момент работники выбрасываются на улицу и образуется армия безработных. Поскольку здесь нет свободной конкуренции на рынке труда, то не может действовать механизм образования стоимости рабочей силы, превращенной и денежной формой которой, по марксистской теории, выступает заработная плата при капитализме.

Отношения между трудом и капиталом марксизм определяет как антагонистические. На этом базируется его теория классовой борьбы между буржуазией и пролетариатом. Нео-классическая теория рассматривает эти отношения как рыночные, т. е. как куплю-продажу труда (рабочей силы). На этом базируется ее теория социального партнерства между двумя факторами производства. К Японии неприменимо ни только первое, но и второе определение. Отношения работников и работодателей здесь являются такими, чего нигде на Западе нет. Они носят патерналистский характер, и японцы не стыдятся, а гордятся этим. С одной стороны, патернализм выступает как наследие прошлой феодальной эпохи, а с другой – политическим последствием поражения страны во Второй мировой войне. Из шока этого поражения японский правящий класс сделал вывод, что единство со своим народом и забота об его интересах и благополучии является основным гарантом не только мирного развития страны, но и ее успехов на мировой арене. Выход Японии на передовые позиции в мировом научно-техническом прогрессе и высокая конкурентоспособность ее товаров на мировом рынке достигнуты не столько потому, что бизнесмены набивали свои карманы, сколько потому, что выгоды шли на пользу всего населения страны.

Если бы Япония приняла неоклассическую модель экономики и пренебрегала тем, как складываются социальные отношения в обществе, то она разъедалась бы разного рода конфликтами и не могла стать передовой технической державой. Только потому, что плоды технического прогресса и конкурентоспособности японских товаров шли на благо всего народа, японское население не только приняло этот курс экономической политики, но было его активным проводником в жизнь. В результате благосостояние непрерывно росло, смертность населения опустилась до самой низкой отметки в мире, а по продолжительности жизни Япония заняла одно из лучших мест.

Третья особенность японской экономики состоит в стопроцентном кооперировании фермерских хозяйств и отсутствии в них наемного труда. Такая система сельского хозяйства возникла путем проведения аграрной реформы в первые послевоенные годы и ликвидации существовавшей до этого помещичьей собственности на землю. В результате класс помещиков был ликвидирован, а их земли проданы государством прежним арендаторам, которые превратились в самостоятельных фермеров, ведущих хозяйство даже на участках до одного гектара.