Куда он денется с подводной лодки

Как и было обещано, после обеда во двор Тониного дома въехал не очень новый, совершенно приличный «фольксваген-гольф» в сопровождении слегка помятого «мерседеса». Абсолютно лысый, как Митя, водитель «гольфа» представился Игорем, другом Олега. Не отказался от кофе, но за столом рассеянно набухал себе «с горкой» бледного, заваренного еще утром чая. Не дал Тоне вылить в раковину «это пойло», а шумно отпил «горку», щедро сыпанул в чашку сахара и долго болтал внутри чайную ложечку.

– Игорь, вам шпионом не быть, – заметила Тонечка.

– А? Что вы сказали? – отвлекся Игорь от каких-то своих мыслей. – Почему не быть мне шпионом?

– Потому что вы продадите себя с потрохами при первом же чаепитии: очень по-русски гремите ложечкой в чашке, – ехидно заметила Тоня и поймала укоризненный взгляд Софьи Гавриловны.

Тете Соне мужчина по имени Игорь явно понравился, она была огорчена тем, что ее дочь вставляет такие непростительные шпильки. «Дурында! – думала про нее тетя Соня. – Мужчина явно одинок и симпатичен, а эта дурында, вместо того чтобы строить ему глазки, замечания делает. Не-е-е-е-т! Не в меня дочка уродилась. И не в папу. Тот тоже бойцом был по женской части...»

Игорь в глубокой задумчивости выпил свой, наверное, совсем не вкусный чай, шумно встал из-за стола, сказал почему-то «мерси» вместо «спасибо» и вложил в Ингину ладошку ключики от «гольфа».

– Отдыхайте с комфортом, документы на машину и доверенность в бардачке, а к вашему приезду мы вашу маздочку в порядок приведем. – Потом посмотрел внимательно на Тоню, сжал на прощание ее руку повыше локтя и кивнул из прихожей тете Соне: – Мамаша, не хворайте! До встречи! – Потом добавил: – До встречи, девочки!

Во дворе он попинал колеса сначала у «гольфа», потом у поджидавшего его «мерседеса». Потом поискал глазами окна Тониной квартиры, увидел в одном окне две удивленные мордашки и одну довольную – в другом, помахал сразу всем, влез на водительское сиденье, и «мерседес», фыркнув , пополз медленно со двора, объезжая рытвины в старом асфальте.

Инга и Тоня переглянулись и расхохотались.

– Ну и дурында ты у меня, доченька! – подала голос тетя Соня. – Иди сюда, уму-разуму учить буду!

* * *

До пансионата Инга добиралась в кромешной темноте. Долго блуждала по каким-то неведомым дорожкам, свернула с трассы и, наконец, увидела указатель: «Пансионат «Светлый» – и огни вдалеке.

– И правда, «Светлый»! – улыбнулась Инга, подъехав к главному входу.

Пансионат купался в море огней. Сверху – чуть голубоватое свечение от больших фонарей, вдоль дорожек – фонарики пониже, а у двухэтажных бревенчатых домиков-теремков – светящиеся шарики прямо на газоне между пушистых елок. Да еще выпавший за день снег добавлял света площадке. Там, куда не добиралось искусственное сияние, была из-за резкого контраста глубокая чернота – чернее черного. А над всей играющей огнями деревянной сказкой в снегу выгибалось куполом черное небо, усыпанное звездами – крупными и не очень, со звездными дорожками и одной большой мерцающей «дорогой» – Млечным Путем. Словно перевернутая огромная миска, закопченная изнутри на огне, пробитая миллион раз острым-острым гвоздиком и подсвеченная с той стороны большой яркой лампой.

Шлагбаум поднялся перед носом у машины, навстречу из теплой будки вышел охранник в тулупе и валенках. Показал Инге место на стоянке, подождал, пока она припаркуется, помог выбраться из машины, достать из багажника чемодан, проводил ее в дальний домик, выяснив предварительно по телефону, в каком номере размещать «госпожу Валевскую».

Домик был замечательный. Когда Инге рекомендовали этот пансионат, почему-то обозвали теремок «бунгало». Ну какое на фиг «бунгало», когда есть хорошее русское слово «теремок»?! Теплая и уютная избушка со всеми удобствами. Деревянные стены, деревянная мебель, домотканые коврики и вместе с этим – все удобства под одной крышей, сауна, огромный телевизор в гостиной – это на первом этаже. А на втором, под самым коньком крыши, уютная спальня, заваленный снегом балкон.

Инга скинула сапоги, присела на диван перед телевизором. Она не включала его, слушала голос дома. Под ногами тихонько поскрипывали выскобленные добела половицы, потрескивал радиатор, отдавая дому тепло, стучалась в окно ветка сосны. Все это безумно нравилось Инге. Так нравилось, что она от удовольствия зажмурилась. «Как во сне!» – подумала и не открывала глаза, боялась, что все пропадет.

Как же так? Она столько жила и не знала, что есть на земле такое уютное место, где тихо и спокойно. Вместо этого она каждый год летала в отпуск за тридевять земель, к теплым морям, где сливалась с пестрой толпой туристов и, повязав на голову цветной платок с шишечками, лезла куда-то в горы, нюхала дурманные травы, ела незнакомую острую пищу, отбивалась от назойливых местных мужчин. И самое главное, жутко мучилась в дороге: Инга не любила перелеты.