Куда пойдет Путин? Россия между Китаем и Европой

Павел сидит за рулем своей машины, служащей ему в качестве нелегального такси. За 300 рублей он готов отвезти гостя с вокзала в гостиницу. 55-летний физик не относится к тем, кто выиграл от реформ. Во время перестройки он закончил Курчатовский институт, но долго не мог устроиться на работу. «Просто я был слишком честным, — говорит он, — в России только вор может чего-нибудь добиться». Павел руководит собственным конструкторским бюро, которому, правда, не хватает хороших заказов. Он — вдовец, имеет взрослую дочь, так вдвоем они и перебиваются. В СССР не было частной собственности. «После развала Советского Союза люди, имевшие определенную жилплощадь, получали ее в подарок от государства, — бормочет Павел, умело ведя машину сквозь плотное московское движение, — но половина новых владельцев не в состоянии содержать свои квартиры в порядке». 60 % жилья в стране находится в аварийном состоянии. И хотя государство до сих пор субсидирует квартиры, именуемые коммуналками, правительство вот уже 20 лет ищет выход из положения. Сервисные коммунальные службы были приватизированы с целью обеспечения качественного технического обслуживания домов. Однако, как повсюду в России, жилищные конторы брали деньги, но не инвестировали их в новую инфраструктуру. «Я говорю не о провинции, я говорю о Москве, — кипятится Павел. — В некоторых жилых районах на окраинах месяцами нет воды, а летом, напротив, идет кипяток желтого цвета, пользоваться лифтом — риск для жизни, а на последних этажах протекает потолок. После приватизации национального энергетического сектора электричество стало дорогим. Во многих домах батареи не отключаются. Температура в квартирах регулируется открыванием и закрыванием окон. Сколько энергии расходуется при этом зря! Квар-; тиры в новых домах ничем не лучше, — возмущается мужчина за рулем. — Люди платят нереальные суммы, а потом замечают, что во время ремонтных работ были украдены строительные материалы. В итоге новые квартиры имеют те же недостатки, что и старые».

Договориться о встрече с Виктором в Москве непросто. 60-летний мужчина постоянно занят, пишет и публикует одну книгу за другой. Раньше книги печатали на плохой бумаге и таким мелким шрифтом, что их можно было читать только с лупой. Сегодня буквы крупные, в книгах размещены огромные картинки, и они весят — без преувеличения — пять килограмм. Они не вмещаются в чемодан, и Виктора просят послать их по почте. Во время перестройки Виктор был лидером одной консервативной партии. Ему не надо ломать голову над тем, как прокормить своих шестерых детей, свою бывшую и настоящую жену. В 90-е, благодаря контактам в армии, ему удалось продать в одну развивающуюся страну грузовое судно. С заработанного миллиона он может еще долго жить. Виктор неохотно покидает родину — стерильная и сытая жизнь в Европе ему не по нутру. В России он окружен многочисленными друзьями-философами, религиозными писателями и художниками, с которыми вот уже 20 лет он строит планы преобразования России в монархию. Проблема: продолжатели рода Романовых давным-давно вымерли в эмиграции, дальнему родственнику последних царей излома Гогенцоллернов, который регулярно посещает страну, но едва говорит по-русски, не хватает легитимации. Самозваным аристократам сегодняшней России место, скорее, в театре комедии, чем на троне. Россия — особенная цивилизация, на нее возложена святая миссия — изменить мир к лучшему. Виктор считает, что для этого ей необходим символический глава — монарх. Но сначала нужно победить коррупцию, которой заразила страну либеральная западная экономическая модель. Западные политики точно знают, в каких иностранных банках и на каких счетах сегодня правящая российская элита хранит украденные деньги. Запад должен закрыть эти счета, как он это сделал в случае с африканскими деспотами, а потом выставить политические условия. Таким шагом Запад смог бы развеять возникшее среди российского народа в 90-е годы недоверие. Для наших постсоветских руководителей нет ничего святого, — жалуется Виктор. После отказа от марксизма их единственная жизненная цель — достичь богатства, вывезти его за пределы страны и ни с кем не делить.