Куда приводят грехи

Там, в прозрачной глубине, среди ила и водорослей, я увидел женскую фигуру в белом. Она лежала с закрытыми глазами, раскинув руки. Темные длинные волосы, словно пролитые чернила, расплывались вокруг ее головы и плеч, цепляясь за корни тянущихся к поверхности воды растений. Солнце окончательно скрылось, мгла заволокла небо, вспышки молний ударяли в деревья за моей спиной, и они вспыхивали как факел.

В груди полыхнули горечь и боль утраты. Этот сон перестал дарить наслаждение. Я должен проснуться. Прямо сейчас, но не мог оторвать взгляд от фигуры в белом. Мёртвая девушка на дне озера распахнула глаза. Застывшие, пустые, безжизненные, разноцветные глаза, неотрывно смотрящие на меня сквозь вспенившуюся, окрасившуюся алым толщу воды.

Беззвучный крик сковал онемевшее горло. Отшатнувшись, я споткнулся и полетел в бездну.

Открыл глаза снова на кухне Вероники Божич. Расфокусированным взглядом скользнул по скромной обстановке, отчаянно цепляясь за реальность; бешено скачущий пульс в висках причинял физическую боль. Из груди вырвался хрип, когда вместо Ники Божич на соседнем стуле я увидел Оксану Мишину. В одном нижнем белье, с превратившимися в сосульки волосами и посиневшей кожей. Она улыбнулась мне черными губами, из пустых глазниц потекли кровавые ручейки. Девушка подняла вверх сжатый кулак и медленно, один за другим распрямила три пальца, а потом резко перевернула кисть и открыла ладонь, на которой зловещим блеском мелькнула монета…

– Я сварила свежий. Ты спишь на ходу, – в ноздри ворвался аромат кофе, мгновенно рассеивая очередной быстрый сон. Я растерянно посмотрел на Веронику, двигающую ко мне по столешнице кружку с горячим кофе. – У тебя часто такое бывает? – спросила Божич, внимательно наблюдая, как я постепенно включаюсь. – Ты вырубился с открытыми глазами, – пояснила она. – Это норма или усталость? Точнее, понятие норма тут неуместно.

– У меня проблемы со сном, – голос прозвучал натянуто, рвано. Я пытался осознать, какого черта только что произошло.

– Кошмары? – глубокий, пронзительный взгляд девушки проникал глубже, следуя за обволакивающим хрустальным голосом.

– Что-то вроде, – пробормотал неопределенно, онемевшими губами касаясь горячей кружки. – Я справлюсь.

– Уверен?

– Абсолютно, – сделав несколько глотков кофе, отодвинул кружку в сторону. – Мне нужно позвонить.

– Тебе нужно отвезти брата домой, – твердым, непреклонным голосом произнесла Вероника. А док с характером!

– Он продал квартиру, если ты забыла, – напомнил я.

– К себе домой, Кирилл, – заявила таким тоном, словно имела право указывать мне. Ее слова казались абсурдными. Если все обстоит так, как она говорит, то Артему нельзя оставаться в моей квартире в одиночестве.

– Ему необходимо обследование, наблюдение, – перечислил я. – Ты можешь договориться в клинике…

– Я могу, но запереть его в психушке – не лучший вариант, – Вероника бесцеремонно прервала меня на полуслове. Ее обвиняющий взгляд боролся за контроль с моим – упрямым.

– Что-то происходит, Вероника… – проиграл первым, отвел взгляд. Я устал от никому ненужного противостояния.

– Да, происходит, – кивнула Вероника. – Твой брат нуждается в тебе. Попробуй уделить ему время…

– Его одежда была сухой, когда он пришел? – теперь я не дал ей договорить, осенённый внезапным подозрением.

– Ты думаешь, Артем помог твоей подруге покончить с собой? – проницательно спросила Вероника, окинув меня скептическим взглядом. – Кирилл, следы крови только на твоей рубашке. Артем не способен причинить зло живому существу. Он – особенный. Я думаю, ты знаешь об этом не хуже меня.

– Разве в психиатрии есть диагноз «особенный» для пациентов с расстройством личности? – с оправданным скептицизмом спросил я.