Куда смотрит прокурор?

С изумлением и недоверием следил он, как меняются его сограждане, как они отвергают свое прошлое, как впадают в безоглядное и жадное нетерпение, увидев, что можно быстренько сколотить богатство, пусть даже при этом кого-то кинув и предав.

Сограждане с великим усердием занялись охотой за золотым тельцом, сразу забыв, что, как предупреждал их знаменитый бард, «пряников сладких всегда не хватает на всех». Бард оказался провидцем, и большинство сограждан Гонсо скоро оказались в нищете и бесправии, а история, как говаривали мудрые классики, понеслась вскачь дальше, стуча золотыми копытами по головам дураков. На что он лично мог тогда повлиять? Ни на что. Оставался все тот же проверенный и безотказный выход – вести себя достойно…

Герард Гаврилович дошел до известной всем в городе круглой поляны и сразу понял, о каких двух березах говорил Кресало. Они действительно были примерно одной вышины, и, если их нагнуть, даже не очень сильно, два человека на верхушках вполне могли передать что-то из рук в руки.

У одной из берез были аккуратно уложены друг на друга несколько кирпичей. Видимо, именно на эту взбирался Кресало, догадался Герард Гаврилович.

До прокуратуры от парка было рукой подать. И уже через несколько минут Гонсо был у себя в кабинете. Но его задумчиво-мечтательное настроение никак не пропадало. Хотя за время работы он расстался уже со многими иллюзиями. И пожалуй, главной из них было представление, что все юристы – коллеги, люди одной крови, всегда способные и готовые найти общий язык. Когда-то он был убежден, что коллега – это друг, товарищ и брат. А оказалось, что чаще всего – конкурент, завистник, всегда готовый подложить свинью. Происходит ли это потому, что в юристы идут люди с подобными склонностями? Или профессия делает их такими? Ведь ты должен растоптать оппонента в суде. Мало того, сделать это публично, на глазах присутствующих. Убедить их в его глупости, слепоте или даже подлости. При этом вознестись самому, продемонстрировать, какой ты умный, неподкупный, аки ангел небесный, на фоне продажных и жалких противников.

Тут надо сразу отметить, что Герард Гаврилович вовсе не был прекраснодушным мечтателем, этаким Анжелико, как выражался писатель Шукшин. Но так как вопросы достоинства и чести всегда были для него непререкаемой ценностью, он тяжело переживал те грязные уловки и обманы, на которые, например, иногда шли адвокаты, отмазывая своих подзащитных. И, признавая на словах, что именно в этом и заключается их работа, про себя он по-детски удивлялся: как же они могут защищать заведомого преступника? Неужели не совестно?

Поэтические думы Гонсо были безжалостно прерваны телефонным звонком. Звонил всегда веселый капитан Мурлатов:

– Герард Гаврилович, тут такое дело… Прямо не знаю что сказать! В парке обнаружен сидящим на верхушке березы гражданин, который благим матом орет: «Пригласите сюда товарища Гонсо из прокуратуры! Он в курсе! Он разберется!»

«Старик Кресало», – сразу понял Герард Гаврилович. Не выдержал, правдолюбец несчастный, устроил представление!

– Вы как – прибудете? – вежливо, но явно издевательски осведомился Мурлатов. – Или мне пожарников вызывать, чтобы они его сняли? Пока он оттуда не свалился?

– Сейчас буду, – тяжело вздохнул Гонсо.

Он сложил документы в папку и бросился в парк.

Дед Кресало был в вязаной зимней шапочке, резиновых кедах и брезентовой робе, в которой только пожары тушить. Он сидел на суку у верхушки, обхватив, как лягушка, ствол березы руками и ногами.

Под деревом стоял капитан Мурлатов и лениво вопрошал:

– Как, дед, не иссякла еще сила казацкая? Есть еще порох в заднице? Или пора пожарников звать?

– Врешь, не возьмешь! – тяжело дыша, отчаянно отвечал Кресало.

Увидев подошедшего Герарда Гавриловича, дед возликовал:

– Здравствуйте, товарищ прокурор! Вот видите! Вот так и прошлый раз было! Теперь-то верите?

– О чем это он, Герард Гаврилович? – весело блестя бесстыжими глазами, спросил капитан. – А может, это вы ему поручили? Задание дали?

Герард Гаврилович посмотрел вверх. Сквозь блестящие желтоватые листочки было видно ослепительно синее небо и белые, как снег, облака. Легкий ветерок был напоен утренней прохладой…

И только нелепый старик на дереве портил картину мира.

– Товарищ прокурор! – вдруг услышал он отчаянный крик Кресало. – Раскачивать-то надо для полной достоверности? Или как? Может, не надо – так поверите? А то, боюсь, упаду…

– Чего это он раскачивать собрался? – спросил капитан.

– А черт его знает! – от всей души выругался Гонсо.

Не рассказывать же капитану, зачем старик забрался на дерево! Хотя тот, хитрая бестия, наверняка сам давно обо всем догадался.

– Ладно, – сказал капитан, – вы тут постойте немного, а я за помощью схожу. Сам он, старый дурак, не спустится, а мне за ним лезть тоже неохота. Не люблю я, Герард Гаврилович, с детства по деревьям шастать, – с очевидным намеком вдруг сказал капитан. – Один раз маленьким так свалился, что чуть язык от удара не откусил. С тех пор – ни-ни, меня на дерево никакими коврижками не заманишь!