Куда тянутся души [полная трилогия в одном томе]

Повернувшись к массивному деревянному столу, он с силой стукнул кулаками по нему.

— Не психуй, — мрачно проговорил Габриэль, хотя сам нервно постукивал пальцами по кушетке.

Он впервые видел Эрвина в таком состоянии. Невозмутимость мага пошатнулась, и Габриэль понимал, почему. Все действительно было плохо.

— Ты уверен, что они что-то не договаривают? — уточнил Эрвин.

— Да. Я осмотрел тела. У одного из трупов кровь из горла почти не вытекла, она должна была хлестать потоком, но этого не было, а это значит, что надрез сделан после наступления смерти.

— О, великие духи, за что мне это испытание! — воскликнул Эрвин и уселся за свой стол, рухнув на стул так, что чуть не развалил его.

Взявшись руками за голову, он смотрел в одну точку.

— Убит член совета, представитель магов Огненных гор, при попытке убийства дочери вождя кочевников, Пустынного мага, дядя которой тоже член совета. Мало того, главной целью его покушения была женщина из другого мира, от меча которой он и пал. Тут политический конфликт намечается, Эрвин, — подвел итог Габриэль.

— А, не сыпь мне соль на рану! — проворчал Эрвин. — Совет через полчаса, а у меня ни одной идеи, как спасти Анну и, судя по всему, Канью от суда.

— У меня подозрения, что тут не обошлось, без обращения Каньи к…

— Не говори этого вслух, Габриэль, — проревел Эрвин. — Я даже думать об этом не могу.

— Впервые я настолько уверен, что наши законы не совершенны, — мрачно заметил Габриэль.

— Боюсь, я вынужден согласиться.

— Если бы все было, как они говорят… — обреченно пробормотал Габриэль. — Но когда они выпьют зелье истины — правда раскроется…

Сейчас Габриэль и Эрвин словно поменялись местами. Первый сейчас сохранял холодное спокойствие, невозмутимость, которая обычно была свойственна верховному хранителю ордена Света. А второй метался по кабинету, не сдерживая эмоции, как привык делать Габриэль.

Эрвин поменялся в лице, оно приняло вдруг счастливый вид и затем вновь стало спокойным и невозмутимым.

— Габриэль, я кажется придумал! Отправитесь в Смагард сразу после совета, чем раньше это начнется, тем быстрее закончится, — воскликнул Эрвин, радуясь удачной мысли.

* * *

Нас закрыли в одном из помещений в башне. Маленькая комната без окон, только два стола из светлого дерева и такие же скамьи. От нескольких свечей на подносе света было мало. Хуже будет только в тюремной камере в Смагарде. Я уже представляла себе темницу с сырыми стенами, покрытыми плесенью, где в соломе копошатся крысы и кто знает, какие еще твари. А единственным источником света будет маленькое глубокое окошко с решеткой, с толстыми непробиваемыми железными прутьями. Габриэль говорил, что их суд жесток, и камера предварительного заключения представлялась мне именно такой, пропитанной насквозь запахом сырости и пробирающим холодом. Темная и пугающая, ломающая даже самых сильных. От этих мыслей было не по себе. Я не хотела сломаться. Только не так.

— Если бы я умела перемещаться в пространстве, нам было бы куда проще, — грустно проговорила Канья, сидя за одним из столов и опираясь головой о руки.

— Может, попробуешь еще раз снять заклинание с двери? — умоляющее и обреченно попросила я.

— Бессмысленно. — Также обреченно произнесла Канья. Такое пессимистичное спокойствие было ей не к лицу. Ее прекрасное лицо было создано выражать счастье, улыбаться и заражать оптимизмом других.

Она была права, ведь совершила уже сотню бесполезных попыток открыть эту дверь. Но нужно знать, какое заклинание наложено, чтобы его снять.

— Все будет хорошо, — умиротворенным голосом произнесла Канья. — Если верить великим духам, то мне еще замуж нужно выйти, прежде чем умереть.

Да, это обнадеживало. Особенно «если верить». Я вот не верила тому бреду, что услышала на озере. Как-то можно было предупредить о том, что задумал Гонкан? Это было куда важнее того, что ответила великая Богиня.

— Канья, если все будет плохо, как думаешь, каким образом нас отправят в Смагард? Как отъявленных преступниц под жестким конвоем? — поинтересовалась я.

Преступницами я нас не считала, и муки совести из-за убийства меня, к удивлению, не мучали. Не думала никогда, что способна на убийство. В своей прежней жизни мне каждый день приходилось сталкиваться с преступниками. Я никогда не задумывалась, что они чувствовали. Испытывали ли муки совести? Но вот теперь я сама преступница. Но мы защищались, и просто своя жизнь оказалась дороже. Канья тоже не выглядела страдающей от чувства вины, видимо, обладая не менее развитым эгоизмом, чем я.

Периодически я заглядывала в немного потухшие голубые глаза Каньи. Порывов обращения к Тьме вновь не заметила. Хотя, возможно, это бы помогло нам сбежать. Но я не знала, как может Тьма повлиять на девушку, и не готова была рисковать.

— На какое время ты можешь отвести глаза от нас? — поинтересовалась я. Это была основная часть побега.

— Минут десять, максимум пятнадцать, затем мне потребуется время на восстановление сил.

— Надеюсь, нам хватит этой форы, — с надеждой в голосе произнесла я.