Куда улетают драконы

— Ты понимаешь, что ты делаешь? Зачем сюда её привез? — сухо спросил вдалеке женский голос. — Тебе на меня совсем наплевать? Мы же договаривались!

— Прошу тебя, перестань горланить! Я понимаю, что делаю, а тебе не стоит лезть, — ответил Эриман приглушенным голосом. — Все что я обещал тебе, останется между нами. Не вмешивай её. Иди и не попадайся пока мне на глаза, — шёпотом проговорил Эриман, и дверь в комнату скрипнула.

Ревность влетела в сердце, как пуля: отчаянно и навылет. Дыхание острым клином застряло под рёбрами. Мысли расползались, как ткань от свечного пламени. Лгал? Неужели женат? Ведь он так и не дал внятного ответа на мой вопрос о личной жизни.

И неужели ему хватает совести приводить в дом, где живёт его супруга, своё новое молодое увлечение?!

Затошнило. Захотелось сплюнуть мерзкую кислоту, что наполнила рот. Я представила себя на месте этой женщины. Той, что не сказала ни слова, увидев меня, а лишь смиренно промолчала…

Так вот, чего ты стоишь, Эриман Окард?!

— Ты не спишь? — прозвучал его мягкий голос над головой. Теплая рука коснулась щеки.

— Зачем ты меня обманул? — я поймала его руку и сжала пальцы.

— Когда? — удивился Эриман и поцеловал меня, будто ничего не произошло. — Ты о чём, Арли? Держи воду.

— Кто она? — проговорила я, сжав стакан. Тонкая испарина дала брешь, очертив отпечатки моих пальцев. — Жена?

Он сначала замолчал, нахмурив брови, а потом согнулся и захохотал.

— О, да! Одна из моего гарема! Сейчас еще прибегут десять малышат, и я заставлю тебя менять пеленки и стирать им бельё, — вытерев весёлые слезы, Эри поцеловал меня в лоб. — Отдыхай. Я пока отойду ненадолго — переоденусь. На мне до сих пор следы твоих побоев, — он показал на лоб, где смоляные волосы на виске слиплись от крови. Порез на брови затянулся и покрылся бурой корочкой. Почему не полечил его в академии? — Амрес поможет тебе принять ванну и покажет, где столовая.

— Старшая жена, да? — буркнула я. — И я обязана буду её слушаться и садиться за стол только после того, как она оттрапезничает? Как в отдалённых районах Южного Ортогрона? — приподнялась на кровати и перешла на заговорщицкий шёпот: — И мыться лишь в той воде, где она телеса свои полоскала? Так?

— Ты сейчас серьёзно? — вдруг затих Эриман и отодвинулся. — Думаешь, я настолько урод, что поступил бы с тобой так?

Он резко встал и отошёл в сторону. Глянул в окно, где сквозь хрупкие занавески просачивалось алое зарево.

— Этот мир кажется мне игрушечным, — прошептала я виновато. — С тех пор, как поняла, что тёмная. Я не знаю, что он мне несёт. И не знаю, реален ли каждый мой шаг вперёд. Прости, если причиняю боль тебе. Прости.

— Я оставлю тебя, — тихо проговорил Эриман и двинулся к двери. — Увидимся на ужине.

Он ссутулил плечи и шагнул из комнаты. О чём он думал и что его тревожило я не могла знать, а все эти недомолвки казались мне такими страшными. Вдруг он что-то скрывает? Вдруг опасения Викса оправдаются?

Я не стала его задерживать. Нам обоим было, о чём подумать.

Перевернулась на спину, считая крошечные трещинки на потолке. Однажды я научусь доверять Эриману. Как самой себе.

Я разлепила глаза, когда ночь уже приняла власть над миром. Темнота проникла в комнату, как кошка. Сиреневый мрак затаился по углам, сгустившись клубами у пола. Лишь одинокие свечи на азитах полыхали в дальнем конце комнаты, окутывая стены рыжеватым сиянием и напоминая, что я ещё жива.

Я не сразу поняла, где нахожусь. А когда сообразила, что с Академией и мечтами покончено, и теперь Эриман меня прячет, захотелось взвыть. Губительная ярость воскресла внутри, когда я вспомнила его отрешённую мину на экзамене. Прорвалась в сосуды и жаром разлилась по телу. Я злилась на Эримана за то, что расколотил мои надежды вдребезги и всё решил за меня. И на себя: за то, что растаяла, увидев его слёзы.

Нет, не таким я представляла своё будущее! Ведь лекарем стать хотела, а кто я теперь? Домашний питомец тёмного профессора?! Но выход оставался лишь один: смириться и ждать. Жить в заточении мрачных стен, не показываясь за воротами, пока Эриман не выяснит, насколько опасно для меня снаружи.

А захочет ли он вообще меня выпускать?! Да кто его спросит?! Он же меня не спрашивал, когда жизнь мою калечил!

Дернулась и села на кровати, откидывая одеяло прочь. Я должна…

Одеяло?!

Я помнила, что Эриман положил меня на расшитое тёмным орнаментом покрывало! Никакого атласного стеганого одеяла с цветастым рисунком не было и близко!

Опустила глаза и закричала. Вместо одежд, в которых я покинула Академию, на моём теле красовалась роскошная сорочка, больше похожая на пеньюар. С тонкими лямочками поперёк ключиц, но в остальном — закрытая и не вызывающая. И слава Вездесущим.

Что это значит?!

Он меня раздевал?!

Эриман раздевал меня?!

Потёрла пальцами виски, призывая уснувшую память. Вспомнила лишь, как считала трещинки на потолке, а потом… В сон провалилась, кажется. И всё. И всё!

— Боги Вездесущие! — вскрикнула я. — Что было-то?!

Он ответит! Расскажет всё, как есть!