Кудеяров дуб

— И результаты уже видны, — горячо подтверждал Брянцев. На Северном Кавказе партизаны — только засланные, чужаки. Местные крестьяне против них.

— Да, эти сведения мы имеем.

— Однако должна же существовать общая линия земельной политики в освобожденной России?

— Представьте, ее нет, — грустно качал головой Шольте. — Берлин ограничивается обещаниями расселить на вольных землях Украины миллион избыточных немецких крестьян. Он укрепляет этим себя среди бюргеров, но, конечно, не в русской среде. Мы, фронтовики, знаем, что это не решение вопроса.

— Кстати, о проектируемой вами колонизации и германизации южной России, герр доктор. Вы же хорошо знаете нашу историю, — обходил Шольте с другой стороны Брянцев.

— Поскольку я мог ее изучить, — скромно отвечал Шольте.

— Ну, так вы знаете, конечно, что германская колонизация Руси началась еще в древнее время призванием варягов и шла беспрерывно в нарастающих темпах. Ведь даже и наша национальная династия Захарьиных-Кошкиных-Романовых «вышед из прусс», не говоря уже о сплошных браках с немками в течение последних двухсот лет.

— По подсчетам наших ученых, в жилах живущих теперь Романовых русской крови лишь одна двести пятьдесят шестая часть, а двести пятьдесят пять — немецкой.

— Вероятно, это так и есть, но вместе с тем все они русские люди и по духу и даже по внешности. Похож, например, на немца Александр Третий?

— Что вы хотите этим сказать? — поднимал над очками бесцветные полукружия бровей доктор Шольте.

— Вот что: немцы непрерывным потоком вливались в русское море. Сначала северо-германские викинги, потом феодалы, далее служилая интеллигенция тех времен, ученые силы, промышленники, купцы, коммерсанты всех видов. И заметьте, это не были отбросы, отсев вашей нации. Нет. Вернее, это были лучшие ее представители, наиболее активные, смелые, работоспособные люди, — Шольте сочувственно кивал головой, — где все они теперь? Где их потомки? — оглушал его Брянцев.

— Я вас не понимаю.

— Кто теперь все эти Шульцы, Корфы, Шумахеры, Гартманы? Эти немцы-колонизаторы? Все они русские люди, герр доктор! — с торжеством хлопал по столу ладонью Брянцев. — И к тому же хорррошие русские люди, — упирал он на букву «р», — получилось обратное: не германизация, а массовое, поголовное обрусение.

— О, это совсем другое дело! Тогда в России жила государственно, социально и культурно организованная нация, а теперь ее нет. Русский народ несет в себе преобладание женского начала, а мы, немцы…

— Знаю эту теорию, — смеялся в ответ Брянцев, — но видел сотни семей, в которых женское начало шлепает туфлей по лысине мужской. У нас даже и говорят: «Под башмаком у жены». Не обижайтесь, дорогой Эрнест Теодорович. Это так, только юмористический фрагмент. Но откровенность за откровенность: я сейчас служу вам, немцам. Знаю это, но служу честно и не изменю. Почему? Потому что уверен: служа вам, через ваше посредство, служу России, этой вот самой единой, великой и неделимой, а не к северу от Курска.

— Бредни! Мечты! — пренебрежительно ронял Шольте.

— Знаю, что пришлете вы миллион, два миллиона немцев-колонистов, — не слушая его, чеканил Брянцев, — но знаю также, что через поколение у нас добавится пять-шесть миллионов хороших, полезных русских людей. Этого мужского начала. Что ж! Дай Бог! Даже если ваши фельдфебели на первых порах туговато прикрутят гайку русскому населению, даже это неплохо: будет больше порядка и меньше прольется крови. Русской крови. Но далеко не все русские обладают такою верою в свою нацию, и ее жизненную силу. Вот почему эта карта «остминистериума» с загоном России в Азию, которая меня только смешит, — других волнует и возмущает. К чему она?

Шольте, склонив голову набок, с видом превосходства посматривал на Брянцева.