Кукарека Иванович

— Люди добрые, ребятки, дело-то не шутейное! Вот вы послушайте, прислушайтесь! Трещит, да? Это что трещит? Это не бочка трещит, это от холода деревья трещат, и мне уже ночь на завалинке не вылежать, и не выходить же всякий раз, как залает собака!.. Что делать-то будем? Как дальше жить станем?!

— Да будет тебе, — утешал его сосед Варварин Гаврил, — до сих пор никто к бочке не подбирался, значит, у нас в селе полный-преполный порядок. А когда она по самый край наполнится, мы её все вместе снимем и проверим. Так что не переживай! Тащи в дом подушку со своей головой в придачу. И спи спокойно…

Но тут кто-то позанозистей ввернул:

— Спи, Ион, и ничего не бойся, только не забудь выставить лампу в окошке. Чтобы вор не споткнулся…

— Цыц, роток! — притворился он, что хлопает себя ладонью по губам.

В эту ночь Ион подозвал свою собаку и дал ей вместе с едой таблетку, чтобы она не спала мёртвым сном. Потом подложил под голову подушку и подушечку, но только наладился вздремнуть, как тут же подскочил на кровати и подлетел к окну: цело ли сокровище? А то ещё бежит ночью с лестницей за спиной: вдруг подменили бочку!

«Бряк! Бряк! Бряк!» Звенят в бочке деньги!.. Значит, всё в порядке!

На добрый пуд за зиму похудел человек, ведь ему, кроме того, нужно было время от времени и самому с женой подниматься к бочке с денежкой в руке — дабы не прослыть на селе жадным.

А совсем недавно приснился Иону Думиникэ сон, такой страшный, что чуть его в могилу не свёл: снится ему, будто подходит к столбу какой-то человек, то ли знакомый, то ли нет, не разберёшь сразу. Подходит и говорит каким-то жутким голосом: «Давай-ка сюда лестницу, я забыл днём денежку в бочку положить». Забрался это он наверх, достаёт из-за пазухи не денежку, а топор и мешок. Ещё более страшным голосом говорит Иону: «Теперь ты есть мой соучастник, потому что принёс мне лестницу», — и с этими словами пробивает в бочке дыру и начинает набивать мешок деньгами. «А теперь, — говорит, — подай мне камней и потяжелее, нельзя же оставлять бочку пустой. Да пошевеливайся, пока утро не наступило».

— Сейчас подам, — торопливо сказал Ион Думиникэ, соображая, что камень всё равно и ему нужен, чтобы хлопнуть вора по макушке.

Только Ион нагнулся, вор — трах! — бросил лестницу на Иона и столкнул его в колодец вниз головой!.. Летит Ион в колодец, а сам думает: «Наверное, вор уже закинул мешок за спину и был таков!» Думает и всё летит, как будто у колодца и дна вовсе нет, летит и кричать уж было от ужаса начал… От своего крика и проснулся. Лежит и думает, что он на дне колодца в воде. Руками пошевелил — мягкая постель вокруг, зато сам весь в поту, будто и правда в колодец свалился. И сердце колотится в груди, вот-вот выскочит. Жена тоже не спит. Сидит рядом и переживает.

— Придумал бы что-нибудь, Ион. А то всё один сторожишь! Пусть и другие тоже поработают! — Чуть не прослезилась жена.

Трудно сказать, на сколько пудов ещё похудел бы бедняжка Ион и что бы в конце концов сделало село со своей общей копилкой, если бы одним весенним днём не появились на ней… не какие-нибудь птички-невелички, а аисты. Два настоящих аиста! Прилетели и стали вить гнездо. Вот тебе и на!..

И собралось вокруг бочки столько людей, будто в село спустились пришельцы с далёкой звезды. Подошёл и дед Андрей Приспэ, самый старый житель села. Снял шляпу, низко поклонился аистам и говорит:

— Спасибо вам, птицы, а то я уж думал, что закрою глаза и не увижу вас в нашем селе.

А после достал пригоршню пшеницы из кармана и стал осыпать птиц, приговаривая:

— Живите, дорогие, птенцов растите на радость людям, а мы, если потребуется, ещё бочки с общими деньгами найдём!.. Да не в деньгах счастье. По поверью, аисты нам его приносят, и деревья, и небо, и звёзды… Вот так-то!

Когда на село опустились сумерки, кто-то засветил свечу у столба. И освещала та свеча всё так ярко, как в сказке, — не только гнездо, а всё село освещала своим маленьким волшебным пламенем.

С тех самых дней ходят мальчишки и девчонки друг за дружкой, да и взрослые, по воду только к колодцу Иона Думиникэ. Даже ребятишки из соседнего села сюда приходят: надо же своими глазами увидеть аистов на бочке Титирикэ. И каждый считает своим долгом постоять возле птиц, словно на всю жизнь их запомнить. А Ион Думиникэ? Что Ион Думиникэ?.. Ион Думиникэ с тех пор сладко спит по ночам в своей постели, как младенец в люльке: теперь уж точно вор не полезет к сберегательной бочке!

Шапка, полная черешни

В Шишках был базарный день. Отец Титирикэ продавал овцу. Продавал, продавал и наконец-то продал. Он с гордым и независимым видом расхаживал по ярмарке и присматривался ко всему: неудобно вернуться домой с пустыми руками.

И вдруг видит — продаётся черешня.

«Поспели, миленькие…»- подумал отец Титирикэ, глотая слюну. Постоял немного рядом с продавцом, а слюнки так и текут. «Нет, подумал отец Титирикэ, — лучше уж глотать черешню, чем слюни». И так как никакой сумки у него с собой не было, он снял шапку и наполнил её черешней до краёв.