Кухарка для дракона

Днями напролет я была занята делами, по вечерам часто приезжали гости или же меня приглашали то в имение Ридейро, то к Миртонам, но рано или поздно наступала ночь. Каждый день — один и тот же ритуал: пройти в свою комнату, бездумно взять с полки первую попавшуюся книгу, даже не глядя на название, и тихо присесть в кресло напротив камина. Томик изо дня в день открывался на одной и той же странице: на первой. Я не помнила авторов книг, что оказывались в моих руках каждый вечер, не вчитывалась в названия, а витиеватые строки, наверное, красивого текста, проходя сквозь сознание, не задерживались в нем. Вместо приключений отважных эльфов или любовных терзаний принцесс перед мысленным взором возникал один и тот же образ. Образ, которому, похоже, не суждено более воплотиться в реальности. В этот момент, несмотря на близкий жар огня, что почти лизал мне ноги яркими оранжевыми язычками, кровь в жилах начинала медленно стыть, внутренняя дрожь очень быстро переходила в зябкие мурашки, несчастная книга с грохотом летела на пол, а я вылетала на балкон, чтобы выпустить на волю зародившийся внутри холод в виде снежных искорок или же ледяного дождя, а порой, если дракон в моих мечтах оказывался слишком реальным, и в виде глыбы льда посреди двора на радость местным ребятишкам.

Как объяснил мне после первого подобного выброса навязанный сестрой наставник, без внутреннего покоя полностью овладеть даром, увы, не получится, периодически в моменты эмоциональных потрясений будут случаться подобные прорывы. Во избежание недоразумений седовласый маг настоятельно рекомендовал мне в самое ближайшее время найти себе достойного супруга, даже кандидатуры предлагал, но я на его попытки устроить мою личную жизнь лишь отмахивалась и отмалчивалась. Откуда ему знать, что сердце мое давно и прочно покорил один серебряный ящер.

Так продолжалось до тех пор, пока несколько месяцев назад в моей жизни не появился мужчина.

Молодой статный брюнет в самом расцвете сил ворвался в мою жизнь неожиданно и нагло. Однажды во время бури этот бродяга просто проник в дом через распахнувшуюся от ветра дверь, самовольно полакомился остатками ужина в столовой, а затем грязный завалился спать прямиком на мою кровать. Когда же незваный гость был обнаружен горничной, он устроил дикий скандал с воплями и дракой, буквально зубами и когтями отстаивая свое право жить в этом доме и спать в этой постели. Пришлось смириться. Всем. Правда, Марта его до сих пор недолюбливала, но в открытую конфликтовать с Тираном не решалась. Ну а как еще я могла назвать эту наглую синеглазую морду, что теперь своим громогласным мурлыканьем скрашивала одинокие вечера.

Где этот паршивец ошивался днем, я не знала, но каждый вечер после ужина изрядно растолстевший и уже не бродячий кот заваливался мне на колени и часами мог петь свои басовитые песенки. Тиран был черен как ночь, горд, самовлюблен и немного агрессивен, он не признавал никаких авторитетов, слуги его даже побаивались, но меня он никогда не трогал. Даже если я запускала пальцы в мягкую шерсть на животе кота, тот только недовольно ворчал, но не уходил, словно понимая, что нужен мне, как воздух. Только с ним моя магия успокаивалась. Наставник называл это зоотерапией, мне же было все равно, как называть. Главное, кот хотя бы ненадолго дарил мне столь необходимый покой.

Как бы ни казалось мне обратное, но жизнь все-таки продолжалась, солнце вставало по утрам, в овчарне блеяли мои тонкорунные сокровища, Ларина, как сорока, радостно щебеча, приносила последние новости, я улыбалась, двигалась, что-то делала, но внутри царил могильный холод. Если раньше мой дар, стремясь убить бестолковую хозяйку, замораживал сердце, то теперь, кажется, под его влияние попала душа. Я все время мерзла и даже дома всегда ходила в тонком шерстяном плаще.

— Прекрати изображать привидение, — шутила Лара. — Тут тепло, снимай свой балахон и учись жить при нормальной температуре.

Легко сказать: учись жить. Для того чтобы перестать постоянно мерзнуть, мне следовало всего лишь научиться не думать — не думать постоянно о голубоглазом драконе, что так легко и безоглядно вычеркнул меня из своей жизни. Мысли о князе преследовали повсюду, помогала отвлечься только работа, но она, увы, не могла занимать все двадцать четыре часа, и тогда вновь возвращались мысли, начинали терзать воспоминания…