Кухня первобытного человека

Мед как напиток играл значительную роль и в поминальном ритуале. Его пьют в память об умершем, им окропляют поминальный огонь или могилу. У Гомера Цирцея дает Одиссею совет, как умилостивить мертвых:

Слушай с вниманьем: как только туда ты, герой, доберешься,
Выкопай яму, чтоб в локоть была шириной и длиною,
И на краю ее всем мертвецам соверши возлиянье —
Раньше медовым напитком, потом вином медосладким
И напоследок — водой. И ячной посыпь все мукою.

Одиссея

Традиция поминовения медом была хорошо известна на Руси. Знаменитая месть княгини Ольги за гибель мужа, описанная в «Повести временных лет», основана на этой поминальной традиции: «И послала к древлянам со словами: „Вот уже иду к вам, приготовьте меды многие в городе, где убили мужа моего, да поплачусь на могиле его и сотворю тризну по своем муже“. Они же, услышав об этом, свезли множество меда и заварили его. Ольга же, взяв с собою небольшую дружину, отправилась налегке, пришла к могиле своего мужа и оплакала его. И повелела людям своим насыпать высокий холм могильный, и, когда насыпали, приказала совершать тризну. После того сели древляне пить». А когда они напились хмельного меду, княгиня приказала своей дружине убить всех до одного.

Немногим раньше Ибн Даст писал о славянской поминальной традиции: «Через год по смерти покойника берут кувшинов двадцать меду, иногда несколько больше, и несут их на тот холм, где родственники покойного собираются, едят, пьют и затем расходятся»^[260].

Не случайно мед тесно связан в мифологии с персонажами, воплощающими плодородие, виноградарство, пиры, загулы и пьянство. Так, согласно римскому мифу, открыл и даровал мед людям бог Либер, который был изначально италийским богом, позже слившимся с заимствованным Дионисом-Вакхом. С пчеловодством связан и Силен, изначально персонаж малоазиатской мифологии, позже ставший постоянным спутником Диониса. Вот что пишет Овидий в «Фастах»:

Шел меж сатирами он с побережья песчаного Гебра…
Громко кимвалов его звон раздавался кругом.
Стаи неведомых тут насекомых на шум прилетели,
Пчелы то были: на звук меди несутся они.
Тотчас же рой их собрал и в полом дупле заключил их
Либер, и был за труды желтый наградою мед.
Только сатиры и лысый старик отведали меда,
Сотов искать золотых стали повсюду в лесу.
Роя Силен услыхал жужжание в вязе дуплистом,
Соты увидел в дупле и притаился старик.
Ехал лентяй на осле, который сгибался под ношей;
Вот он его прислонил к вязу, где было дупло,
Сам же встал на осла, на ствол опираясь ветвистый,
И ненасытной рукой мед потащил из дупла.
Тысячи шершней летят и, на череп его обнаженный
Тучей нещадною сев, жалят курносого в лоб.
Падает он кувырком, под копыта осла попадает
И, созывая своих, кличет на помощь себе…
Либеру мед по душе, и поэтому мы запекаем
С медом ему пироги как изобретшему мед.

Схожие представления о покровителе меда были распространены и в славянской культуре. Это водяной, горький пьяница. Афанасьев пишет: «Народ представляет водяного голым стариком, с большим одутловатым брюхом и опухшим лицом, что вполне соответствует его стихийному характеру… Исстари принято первый отроившийся рой собирать в мешок и, привязав к нему камень, топить в реке или пруду — в жертву водяному; кто так сделает, у того разведется много пчел»^[261].

Для многих народов мед испокон веков считался символом, а для некоторых и реально был источником богатства.

В доме у Одиссея:

Меж тем Телемах в кладовую спустился
С кровлей высокой, большую, в которой хранилися кучи
Золота, меду, одежда в ларях, благовонное масло.