Кухня первобытного человека

Геродот пишет о народах, промышлявших производством, в том числе, что удивительно, и искусственного, меда в древности. Он упоминает, например, племя гигантов, проживавшее на севере Африки: «В их земле пчелы дают много меда, но еще больше, как говорят, его искусственно приготовляют мастера-ремесленники».

Древние источники часто рассказывают о народах, у которых мед был источником благосостояния. Так, Геродот сообщает, что у полумифических буртасов, обитающих, видимо, где-то в низовьях Волги, «главное богатство составляет мед…». По Ибн Дасту, у славян «нет ни пашен, ни виноградников, главное их занятие бортничество и свиноводство. Из дерева выделывают они род кувшинов, в которых находятся у них ульи для пчел, и мед пчелиный сберегается»^[262].

Князь Владимир, решив устроить великий праздник в 996 году, согласно «Повести временных лет», «наварил меду 300 мер». И «созвал бояр своих, посадников и старейшин из всех городов и всяких людей много», и праздновали они восемь дней.

Мед — древнейший символ природного дара человеку, его не надо готовить, он создан самой природой или Богом. Мед — божественная благодать, символ райской жизни. Его приносят в жертву, чтобы умилостивить богов, и им поминают предков и вообще умерших. Скорее всего, первоначально мед преобладал как напиток, в этом было его главное значение, отзвуки которого прослеживаются и в поздних источниках — мед связан с напитками, которые пили боги; во всяком случае, о них говорят, что они сладки или прекрасны, как мед. Значит, он является некой базовой, отправной точкой. Сейчас невозможно отследить начальный момент, но в исторический период, подтвержденный письменными источниками, из меда стали изготовлять хмельные напитки. Скорее всего, эту его ипостась открыли еще в первобытное время; употребляли алкогольные напитки, основой которых был мед, во время общих празднеств и жертвоприношений, отсюда и особое поклонение ему в последующие эпохи.

Отметим, что северные охотники меда не знали. Тут сыграли свою роль климатические особенности: ареал распространения медоносных пчел ограничивается примерно 60-й параллелью северной широты, что соответствует Санкт-Петербургу в европейской части России и исключает большую часть Сибири^[263]. Опыт последующих контактов с русским населением говорит о том, что народы эти не имели потребности в сладостях, кроме тех, что им поставляла окружающая их природная среда в виде летних ягод и молодой, весенней коры некоторых деревьев.

Довольно часто древнейшие мифологические продукты питания оказываются «собранными» в одном мифологическом же месте. Так, на уже упоминавшемся острове Буяне стоит дуб зеленый (с желудями — пищей древних людей), там же течет медовая река, там же бык печеный с чесноком толченым. В общем, своего рода мифологическая пищевая система…

Вполне возможно, это связано с тем, что в период позднего палеолита складывались определенные группы, в которые люди объединялись не только потому, что жили в одних и тех же климатических условиях, но и по вкусовым предпочтениям. Иначе зачем охотникам за оленями надо было срываться с насиженных мест и продвигаться за стадами на север, чтобы в конце концов прийти на край евразийского континента. Выжить можно было и южнее; причем сделать это, скорее всего, было проще, чем на севере, то есть довод о том, что уход части племен на север был вызван нехваткой пищи, выглядит не очень убедительно. В условиях, когда отступал ледник, а люди овладевали новыми кулинарными приемами, в первую очередь связанными с расширением набора растительной пищи, упорная миграция значительной части населения становится необъяснимой исключительно с прагматической точки зрения — ради насыщения. Очевидно, что речь идет об определенных вкусовых предпочтениях отдельных объединений, а также о складывающихся культах и глубокой их связи с тем или иным типом питания. Для многих народов приверженность своему определенному типу питания станет важной составляющей бытия на много веков.