Кукла

Остальные господа дворяне - и покрупнее и помельче, - должно быть, почуяли, что все предприятие Вокульского перейдет в руки Шлангбаума, и уже ездят к нему с визитами. Невдомек им, бедняжкам, что он урежет их прибыли по меньшей мере на пять процентов... А самый умный из них, Охоцкий, вместо того чтобы пустить в эксплуатацию электрические лампы своей системы, носится с мыслью о летательных машинах. Да, да... мне кажется, он уже несколько дней совещается на этот счет с Вокульским. Рыбак рыбака видит издалека, а мечтатель - мечтателя...

- Ну, уж Стаху, надеюсь, вы ничего не поставите в упрек, - нетерпеливо перебил его Жецкий.

- Ничего; не говоря, конечно, о том, что он никогда не держался одного дела и всю жизнь гонялся за химерами. Был официантом - захотелось ему в ученые; только было начал учиться - стал метить в герои. Даже разбогател он не потому, что был купцом, а потому, что по уши влюбился в панну Ленцкую. Так и сейчас, приблизившись к цели (что, впрочем, еще бабушка надвое сказала), он уже ведет переговоры с Охоцким... Ей-богу, не понимаю: о чем может беседовать финансист с таким Охоцким?.. Лунатики!

Жецкий щипал себя за ногу, чтобы не наговорить доктору грубостей.

- Заметьте, - сказал он, помолчав, - я пришел к вам по делу, которое касается не только Вокульского, но и женщины... женщины, доктор, а против них-то уж вы, верно, ничего не скажете.

- Ваши женщины не лучше ваших мужчин. Через десять лет Вокульский мог бы стать миллионером и крупной силой в стране, но дернуло его связать свою судьбу с панной Ленцкой - и он продал великолепный доходный магазин, несомненно бросит не менее доходное торговое общество, а затем пустит на ветер все состояние. Или вот Охоцкий... Другой на его месте давно бы занялся электрическим освещением, раз уж ему удалось сделать изобретение, а он разгуливает по Варшаве с хорошенькой пани Вонсовской - барынькой, для которой ловкий танцор куда интереснее самого гениального изобретателя.

Иначе поступил бы еврей. Электротехник нашел бы себе женщину, которая сидела бы с ним в лаборатории или торговала бы электрическими приборами. А финансист, как Вокульский, не стал бы влюбляться очертя голову, а искал бы богатую невесту. На худой конец даже взял бы бедную и красивую, но в таком случае пустил бы в оборот ее обаяние. Она устраивала бы светские приемы, прельщала бы гостей, улыбалась богатым, флиртовала бы с влиятельными лицами - словом, всеми мерами способствовала бы процветанию фирмы, а не ее краху.

- И об этом вы судили иначе полгода назад, - заметил Жецкий.

- Не полгода, а десять лет тому назад. Тогда я даже травился после смерти невесты, но это только лишний довод против вашей системы. Сейчас меня мороз по коже подирает, как подумаю, что я мог так бессмысленно умереть или жениться на женщине, которая разорила бы меня.

Жецкий встал.

- Итак, - спросил он, - теперь ваш идеал Шлангбаум?

- Идеал - нет, но это стоящий человек.

- Который выносит из магазина бухгалтерские книги...

- Это его право. Как-никак, а с июля он там будет хозяином.

- А пока что развращает приказчиков, будущих своих подчиненных?

- Он их всех выгонит...

- И этот ваш идеал, когда просил Стаха принять его на работу, видно уже тогда замышлял о том, чтобы захватить в свои руки весь магазин?

- Почему захватить, он просто покупает! - воскликнул доктор. - А по-вашему, лучше, если бы не нашлось покупателя и магазин пропал бы без толку? Так кто же из вас умнее: вы, за десятки лет ничего не скопивший, или Шлангбаум, который за один год овладел такою твердыней, никому, кстати сказать, не причиняя зла, а Вокульскому уплачивая наличными?..

- Может, вы и правы, но мне это как-то не по душе, - проворчал Жецкий, качая головой.

- Не по душе, потому что вы принадлежите к людям, считающим, что человеку полагается лежать камнем на месте и обрастать мхом. По-вашему, Шлангбаумы должны век оставаться приказчиками, Вокульские - хозяевами, а Ленцкие - их сиятельствами... Нет, милейший мой! Общество - как кипящая вода; то, что вчера было снизу, сегодня взлетает вверх...

- А завтра опять упадет вниз, - закончил Жецкий. - До свидания, доктор.

Шуман пожал ему руку.

- Вы сердитесь?

- Нет... но не приемлю я этого преклонения перед деньгами.

- Это переходное состояние.

- А откуда вы знаете, что мечтательность подобных Вокульских и Охоцких - не такое же переходное состояние? Летательная машина сейчас кажется чем-то невероятным, но так только кажется; я немного разбираюсь в ее значении, недаром Стах годами толковал мне об этой машине. Допустим, Охоцкому удастся ее построить; подумайте сами, что нужнее человечеству - ловкость Шлангбаумов или мечты Вокульских и Охоцких?

- Ну, это пустое! - перебил доктор. - Я-то уже на этот пир не попаду.

- А если бы попали, вам бы пришлось, наверное, еще раз переменить программу.

Доктор смутился.

- Оставим это... Какое же у вас было ко мне дело?

- Насчет бедняжки Ставской... Она всерьез влюбилась в Вокульского.