Кукла Баю-Бай

Антония подняла голову, но так и не посмотрела на меня. А когда заговорила, слова зазвучали странно, будто она с трудом выдавливала их из себя:

– Что ты сделала с Баю-Бай?

Я опустила расчёску и с трудом сглотнула. Как она узнала? Сестра могла забыть, что я говорила ей утром, но что-то в этом сдавленном голосе меня насторожило. Впрочем, велика вероятность, что она здорово напугана наводнением и перспективой утраты своих бесценных сокровищ, включая жуткую куклу.

Да, я собиралась рассказать ей всю правду про Баю-Бай прямо сейчас, но наводнение и срочный переезд вряд ли делали время подходящим для выяснения отношений и, как следствие, неизбежной ссоры с сестрой. Вот я и предпочла придерживаться прежней версии:

– Я же говорила, что спрятала её в ящик под кроватью, чтобы мама не нашла. Не трясись, я упакую её со своими вещами.

Небо осветила молния. На мгновение я увидела, как ветви гинкго врезаются в окна нашей спальни. И тут Антония издала такой вопль, что меня пронзило как ударом тока. Нет, это был далеко не привычный рёв бешеной мартышки: в нём звучала настоящая звериная ярость.

Антония вскочила и развернулась. Лицо её пылало, а зубы были оскалены. Я никогда не видела её такой злой и испугалась не на шутку.

Причина такой вспышки была очевидна: она бережно, как раненого зверька, прижимала к груди мокрый узел. Антония нашла Баю-Бай.

Глава 24

Платье куклы покрывали пятна грязи, а волосы свалялись в колтун. Но больше всего меня поразили две новёхонькие ручки, надёжно прикреплённые к туловищу. И ещё зловещие, пронзительные зелёные глаза.

«Вот ты и попалась! – говорили они. – Теперь не уйдёшь!»

– Что ты сделала с Баю-Бай? – повторила Антония.

– Антония, пожалуйста, – заговорила я, не в силах унять дрожь в голосе. – Я собиралась всё рассказать тебе, когда вернусь домой.

– Врёшь! – рявкнула Антония.

Сильный раскат грома сотряс оконное стекло.

– Послушай, – взмолилась я. – Она не то, чем ты её представляешь. Она была жестока кое с кем из нашей школы – очень жестока, понимаешь? И нам следует избавиться от неё, пока она не причинила зла кому-нибудь ещё.

– Врёшь! – озлобленно повторила Антония. Она что было силы прижала куклу к груди. – Баю-Бай рассказала мне всё! Всё! Ты натравила её на свою подругу, а потом… потом ты засунула её в мусорный бак, потому что она отказалась тебе помогать. И я бы никогда не нашла её, если бы она не позвала.

– Всё было совсем не так, – возразила я.

– И как же тогда она оказалась в мусорном баке? Сама дошла? – она разглядывала меня с такой гримасой, словно я была монстром. С одной стороны, мне хотелось залепить сестре пощёчину, а с другой – сердце моё разрывалось на куски.

– Антония, ты не понимаешь, – снова взмолилась я.

– Ты точно как Зуги, считаешь меня тупой, – у Антонии задрожала нижняя губа. – Но я не тупая! Я услышала, как Баю-Бай меня зовёт, и нашла её, а она рассказала мне всё, что ты натворила. – Слёзы потекли по её щекам. – Ты врала мне, Люси! Почему ты мне врала? Почему?

Под её взглядом всё переворачивалось у меня внутри. Но я слышала, как барабанит дождь по крыше трейлера, и перед глазами встала картина: вышедшая из берегов Саскуэханна заливает заросли на склоне, а следом и наш дом.

«Наводнение не ждёт, – пронеслось у меня в голове. – Пора убираться отсюда!»

– У нас нет времени. – Я протянула руку: – Отдай мне куклу, потом мы всё решим.

– Нет! – закричала Антония. – Я никогда больше тебе её не дам! Никогда! Никогда!

Спорить с нею было бессмысленно. Я поняла, что придётся отнимать куклу силой – если получится. И шагнула вперёд, чтобы забрать Баю-Бай, когда краем глаза заметила какое-то движение. Я оглянулась и охнула.

Ночник на столике между кроватями поднялся в воздух.

– Антония…

Ночник повисел на месте и ринулся на меня. Я едва успела увернуться. Однако тяжёлая подставка задела меня по голове, прежде чем врезаться в стену трейлера.

Я уставилась на глубокую вмятину на стене. А когда оглянулась на Антонию, та улыбалась. Улыбалась.

– Больше ты здесь не командуешь! – заявила она.

Дверь в спальню распахнулась. Вошла мама, явно не в лучшем расположении духа.

– Что тут за шум? – сердито спросила она. – Вы понимаете, что у нас нет времени?

Её взгляд выхватил осколки ночника, распахнутый рюкзак и уродливую безногую куклу, которую Антония прижимала к груди. Мама застыла с раскрытым ртом, будто растерялась, не зная, за что отругать нас в первую очередь.

Но меня напугала вовсе не та буря, что грозила нам за непослушание. В том месте, где лампа ударила в стену, появились тонкие трещины, они пошли вниз, до самого пола, и вверх, до потолка. Трещины ветвились и пересекались, как нити паутины, и при этом становились всё шире.

– Антония, пусть она перестанет! – взмолилась я.

Но сестра меня не слышала. Она проскочила мимо мамы из спальни, держа на руках Баю-Бай. Мама стояла, изумлённая, захваченная врасплох тем, что творилось в комнате. Но когда дверь со стуком захлопнулась, оцепенение сменилось гневом.