Кукла Баю-Бай

– Ну уж нет, милочка! – Она схватилась за ручку и толкнула дверь, но та не поддалась.

А трещины уже рассекали потолок.

– Открой сейчас же, барышня, иначе ты очень сильно об этом пожалеешь! – кричала мама, барабаня по двери. – Ты слышишь меня?

Из расходящихся щелей сыпалась штукатурка. Окошко в углу спальни лопнуло и вывалилось наружу. В дыру полилась вода, растекаясь по треснувшей стене, а снаружи продолжали бушевать молнии и гром.

Мама всё ещё воевала с дверью и не замечала происходящего. Я схватила её за руку.

– Мама, надо отсюда убираться, – простонала я.

Она оглянулась.

– Вот только не говори мне… – Тут она обратила внимание на разрушавшиеся стены, и её лицо побелело. – О господи, – вырвалось у неё.

Стены загудели, следом раздался скрежет. От потолка отломился кусок и рухнул на кровать Антонии. Мама закричала.

Я понимала, что происходит. Я видела, как Баю-Бай пыталась убить Мэдисон. Теперь настала моя очередь. Даже если при этом пострадает наша мама.

Я отчаянно озиралась в поисках выхода. Дверь заперта. Окошко слишком маленькое. Мы оказались в ловушке, словно мотыльки. И совсем нет времени. Я должна была что-то предпринять.

Тогда я ринулась вперёд, обхватила маму руками с такой силой, которой в себе не подозревала, и опрокинула её на пол между кроватями за мгновение до того, как стены рухнули внутрь, потолок обвалился, а мы оказались погребены под обломками трейлера.

Глава 25

Придя в себя после первого шока, я попыталась открыть залепленные грязью глаза и ничего не увидела: кругом сплошная тьма.

– Мама! – крикнула я в темноту. Ответа не было. – Мама! Мама! Ты меня слышишь?

Падая между кроватей, я старалась держать её, но потом потолок и стены рухнули, и в этом хаосе я её потеряла. И теперь не знала, где искать.

– Мама! Отзовись! Пожалуйста!

В моё плечо упиралось что-то твёрдое и холодное. Кажется, это ножка кровати. Я ощупала себя. Какие-то обломки – наверное, остатки размытых водой стенных панелей и алюминиевого каркаса – придавили мне ноги. Я кое-как скинула их и освободилась.

Поднявшись на четвереньки, я медленно поползла, разгребая по пути мусор. То и дело я натыкалась на что-нибудь острое и застывала от боли. Но упорно двигалась вперёд.

– Мама, где ты? – звала я.

Добравшись до конца второй кровати, я нащупала что-то влажное и мягкое. С содроганием поняла, что это волосы.

Я подползла ближе и дрожащими руками ощупала мамино лицо.

– Мама, очнись! – я отчаянно хлопала её по щекам. – Очнись, пожалуйста!

Она не шелохнулась. И я не могла понять, дышит ли она. Мама была такой холодной, такой безжизненной. Я ощупала её грудь и не почувствовала сердцебиения.

«Только не умирай! Только не умирай!» Я прижала пальцы к артерии на шее. Медленный, едва различимый, но пульс прощупывался. У меня вырвалось глухое рыдание, я наклонилась и поцеловала маму в щёку.

– Помогите! Антония! – закричала я в темноту и бурю. – Помогите, кто-нибудь!

Я кричала и кричала, пока не охрипла, а дождь всё так же барабанил, и мама оставалась неподвижной в моих объятиях. Горло горело, а тело онемело и продрогло до самых костей. Голова стала невыносимо тяжёлой: единственное, чего мне хотелось, – улечься рядом с мамой и закрыть глаза.

И тут где-то вдалеке замелькали проблески, как будто налетела стайка огромных светлячков. Они приближались, и я уже ясно различала проблесковые маячки на машинах.

– Сюда! – раздался мой хриплый шёпот. – Мы здесь!

Воздух наполнился множеством голосов. К ним присоединился грохот разбираемых обломков. Меня подняли невидимые руки. Я закричала, цепляясь за маму.

– Не бойся, – произнёс у меня над ухом мужской голос. – О ней сумеют позаботиться. Пусть ей займутся ребята из «Скорой помощи».

Меня отвели к распахнутой задней двери микроавтобуса и усадили на металлический ящик. Внутри так ярко светили лампы, что у меня резало глаза.

Меня осмотрела женщина в зелёном непромокаемом костюме и жёлтых сапогах. Она закутала мне плечи тонким одеялом из какой-то фольги, которое оказалось на удивление тёплым, но и тогда я не перестала дрожать.

– Это твоя мама? – спросила женщина. Я кивнула. – Она поправится. Видимо, её ударило по голове что-то тяжёлое, и она потеряла сознание. Она скоро очнётся, но нам нужно забрать её в больницу.

Тем временем она включила ручку-фонарик и проверила мои глаза.

– Судя по всему, ты обошлась без травмы головы. Отделалась парой царапин и синяков. Должна сказать, вам обеим сильно повезло. Мы выезжали по вызову к вашим соседям, помогали тем, кто сам не мог эвакуироваться, и тут заметили остатки трейлера. Как будто его размыло на куски, хотя мне кажется, что наводнение не настолько сильное.

– Я… я не знаю, – сказала я.

– Там были только вы с мамой?

– Нет, – у меня ёкнуло сердце. – Моя сестра. Она выскочила перед тем, как наш дом… – Я проглотила просившиеся наружу слёзы. – Не знаю, где она теперь.

Женщина сразу помрачнела, но постаралась снова улыбнуться.

– Сколько ей лет?

– Одиннадцать. У неё заколка со стразами в виде утёнка.