Кукла для профессора

Лучше бы он орал. Лучше бы грубо тащил куда-нибудь за руку. Обвинял. Тряс, как тряпичную куклу. Кусал. Прожигал глазами. Рычал. Осыпал едкими замечаниями. Требовал объяснений. Обзывал последней идиоткой, которую непонятно, как еще земля носит. Все, что угодно, только бы не молчал.

Его крики и обвинения я могла вынести, тишину и слабый немой укор в подернутых туманной дымкой глазах - нет. Его молчание сдавливало виски. А пустой взгляд, без интереса скользнувший по лицу, с разбегу швырял в ледяную прорубь.

Судьба. Вот зараза!

Если я что-то понимала в дестинских законах, она нарочно отталкивала меня от Андрея. Теперь я видела это ясно.

Появление Тамары и Брендана, сватовские замашки крестного и тети Аманды, не меньший «брачный энтузиазм» Карамзиной и княгини Карповской. И постоянное отсутствие возможности нормально поговорить.

Я вспомнила несколько скудных попыток. Да, все время что-то мешало. А начались «перебои в общении» с того разговора в пыльном, заброшенном доме. С исповеди Демона. С нежного, трепетного поцелуя. С моей твердой внутренней уверенности в том, что он будет не последним. Что Карпов передумает. Что никогда не откажется от меня, что бы он там ни говорил про «правильность» и «мрачность».

Неужели крошечное сумасшествие может стать причиной конца света и нарушить вселенское равновесие? Это же просто два человека. Я и он. Неумеха из «Эншантели» и мрачный профессор. Кому до нас есть дело?

Если с утра мне все это показалось неприятной ерундой, которая завтра забудется, - мало ли, кто и с кем уединялся в мансарде, не маленькие! - то к ужину мои иллюзии растаяли, как снежок, брошенный в полыхающий камин.

Бехтерев сделал все, чтобы моя ночная прогулка стала легендой. Украсил ее столь незабываемыми подробностями, что даже несмышленые третьекурсники передавали ее из уст в уста. И каждый добавлял ярких деталей к и без того выдуманной истории. К вечеру от моей репутации осталась жалкая лужица.

За окном сгущались сумерки. Больничное отделение было единственным местом, где получилось скрыться от чужих глаз и пересудов. Ужин я решила пропустить. Иногда валялась на койке, иногда переставляла склянки на «быстрой полке», иногда прохаживалась по коридору.

В который раз подумалось, что здесь можно проводить экскурсии - таким помпезным было больничное крыло. Белый мраморный пол с серебристыми прожилками, изысканная лепнина на потолке, зеркало в мой рост в антикварной раме, картины в золоченых багетах... Складывалось ощущение, что я гуляю по «Эрмитажу», а не по академическому коридору.

Миновав зеркало и порядком поднадоевший мне портрет Авроры, я притормозила у полотна с масштабным магическим сражением. Все та же жуткая война, которую часто поминают на уроках. Всполохи заклятий, фейерверки искр. В правом углу - неявная тень, вся в черной дымке. Наверное, это и есть тот самый Блэр. С левого края - армия доблестных магов в красивой белой униформе, сверкающей золотыми пуговицами.

Перед воинами летела девица. По-настоящему! По-птичьи раскинув руки, хлестая по плечам тугой косой и загребая воздух серебряной диадемой. Художник ее изобразил в какой-то прозрачной сорочке, так плотно облегающей тело, что девушка казалась обнаженным ангелом.

Зря я никогда не приглядывалась к картине: она точно стоила внимания! Интересно, Авроре на полотне придали столь непотребный вид еще при жизни оригинала или намного позже? Нутро кричало, что «мудрая основательница» не одобрила бы.

Эх! Моя соратница по несчастью. Очень я сомневалась, что графиня Воронцова отправилась воевать с темным магом в неглиже. Видимо, во все века существовали любители приукрасить действительность «яркими деталями». Руки бы оторвать этому. живописцу.

Хотя. А вдруг Аврора действительно не успела переодеться? Я ведь тоже в сорочке на битву с Бехтеревым побежала! Теперь уже не узнать, где ложь, а где истина. Да и сейчас меня должна заботить моя репутация, а не честь полуголого ангела.

Из фойе послышался возбужденный полушепот, шуршание зимних плащей и топот нескольких пар ног. Кто-то куда-то бежал, но старался не привлекать внимания. Я вздрогнула и прижалась к стене.

- Убьют! - донеслось взволнованное из-за угла.

- Или исключат. - тихое в ответ. - Это вернее.

А нас?

- А мы что? Скажем, пытались остановить...

- Может, не пойдем? Мне страшно!

Я выглянула из укрытия. У выхода из Академии мялась в нерешительности стайка третьекурсниц.

- Давай из окна?

- Не видно. Они за пятой.

- А если нас заденет? - в разы громче, чем до этого, воскликнула девчушка с каштановыми локонами.

- Дуреха, там же купол! Пока идет бой, их даже профессора не разнимут. А вот потом.

- Ой, что будет!

- Пошли скорее.

- Когда еще увидишь настоящую .

- Все уже там!

- Дуэль.

Сердце ухнулось под ребра.

Стараясь не думать про «все уже там» - сколько можно прятаться, в конце концов? - я выбежала на улицу следом за ученицами. Через пару минут вспомнила, что на улице зима, но возвращаться в больничное за плащом Мари было поздно.