Кукла для профессора

В нескольких метрах от аристократа стоял Антон, про которого все будто бы позабыли. Его жезл дымился, а физиономию ублюдка украшала жуткая, отчаянная гримаса. Там одновременно выражались все эмоции, накопленные им за сутки - начиная от испорченной ночевки с Джен и расторгнутой помолвки и заканчивая унижением на дуэли и угрозой отчисления. Судя по судорожно ходящим на скулах желвакам, он спятил совсем. Наплевав на предупреждение Карамзиной, Бехтерев занес палочку во второй раз, направив в меня, сделал замах.

- Только попробуйте! - прошипела Ксения, резво махнула жезлом, и Антона скрутило тугим огненным жгутом от пяток до шеи. Он что-то промычал и без сознания рухнул на грязную лужайку.

Я, наконец, разморозилась и, стряхнув остатки шока, побежала к Елисею. Упала коленями на снег, протиснулась в стрекочущий купол и с усилием перевернула парня на спину. Кто-то мне помогал. Да, точно, Энди был тут. Он распахнул на Дорохове рубашку, под которой начинало кровить. Ничего не понимаю! Удар пришелся в спину, а изрезана вся грудь.

- Ани, это «жало». Надо срочно остановить кровь и закрыть все раны, у тебя пара минут. Скажи, что ты знаешь правильное заклинание! - прорычал Макферсон, несильно похлопывая меня по щеке.

Да, точно... Я здесь. Очнулась. Конечно, знаю! Чему-то же меня учили полгода на «Целительском»! Я стала набрасывать на израненное тело временные кровеостанавливающие заклятья. Долго они не продержатся, но до медпункта дотянуть должны. А там есть Мари и снадобья. Мы выкарабкаемся. Иначе.

- Не смей умирать, Дорохов! Иначе я лично тебя придушу, обещаю, - вытолкнув из горла невидимый ком, прохрипела я.

- Живой еще. пока. - его губы лишь слегка шелохнулись.

- Вот таким и оставайся! Я сейчас. Минутку. Терпи.

Добавила пару обезболивающих и восстанавливающих. Слабеньких. Сильным Мари только начала меня обучать, да и для них мой «игрушечный» жезл не подходил. Но хоть какая-то временная мера. Елисей закашлялся, и я в испуге замерла.

- Постой, сеньорита, - Дорохов приоткрыл глаза и положил свою ладонь на мою. - Как на твой взгляд. Это можно засчитать за подвиг?

- Засчитать-то можно, - всхлипнула в ответ. - Но с такой потрепанной физиономией на прекрасного принца ты не тянешь.

На помятое лицо выплыла знакомая усмешка.

- Так или иначе, я требую свой поцелуй.

- Сейчас?! - ошалело выдохнула я.

- Да, Ани. Боюсь, до больничного я не дотяну.

Ком из слез снова вырос внутри горла и помешал ответить. Мелкие искры, на которые разлетелся «мыльный» дуэльный пузырь, все еще парили в воздухе золотистой взвесью. Красиво. Романтично даже, если не учитывать обстоятельств.

- Ты хотела подвиг, принцесса. Получи, распишись. - надрывно прохрипел Елисей. - С тебя награда.

- Ты идиот.

- Я знаю. Целуй давай, пока не помер. А то меня дар сейчас добьет.

- Дар?!

Ну да, что же еще? Любимая отговорка! Но если и правда сломанный дар его сейчас терзает.

- Ани! - с мукой в голосе простонал Елисей, и я выдохнула и послушно прилипла к его пересохшим губам.

Если бы не привкус крови и подозрительный хрип из груди Дорохова, поцелуй можно было бы считать приятным. Даже очень. Губы у парня были мягкие и податливые, ласковые. Я была не против продолжить, успокаивая обнаглевший дар, но Елисей оторвался сам.

- Ани, ты меня уже всего залила слезали, - он поморгал, и я протерла его мокрую щеку. Действительно, залила. - Не реви. Я очень постараюсь выжить.

Чьи-то мягкие руки обхватили меня за плечи и отодвинули от Елисея. Мари! Слава богу, она тут. Я осела пятой точкой на снег, не боясь промочить юбку, и заторможено наблюдала за ее отработанными движениями. Правда, вместо того, чтобы накинуть заклятий покрепче, целительница просто осмотрела парня и одобрительно кивнула.

- Молодец, девочка, - наставница поймала мой взгляд и, убедившись, что я догадалась, к кому она обращалась, перевела глаза на Осворта. - Ромул, обойдемся без носилок и купола. Все раны закрыты.

Куратор схлопнул стабилизирующий навес, наклонился и рывком подхватил парня на руки. Покосился куда-то в сторону, изменился в лице, приоткрыл было рот... А затем мотнул головой, прогоняя дурную мысль, и бодро зашагал к Академии. Госпожа Пламберри поспешила за ним. Валяющийся в грязной луже Бехтерев, опутанный искрящимся хлыстом, никого не заинтересовал.

- Через пятнадцать минут заклятье спадет, и он придет в себя, - пояснила Карамзина, равнодушно уставившись на бездвижное тело. - Уверена, дорогу до Академии он найдет самостоятельно. Анна, не сидите в сугробе, заболеете.

Народ стал расходиться, а я не могла сдвинуться с места. Судорожно сжимала ткань плаща, наброшенного на мои плечи Энди, и глядела на подтаявший снег, смешавшийся с грязью и королевской кровью в однородную серо-коричневую массу.

Какая растрата.

Взгляд сам собой упал в том же направлении, в котором недавно смотрел Ромул. Я вздрогнула: прислонившись спиной к пятой оранжерее, на меня глядел Андрей.