Кукла на троне

– Идем, вождь, – сказал Джо. – В поле за отхожей канавой ждут кони. К рассвету будем далеко.

– Далеко?.. – Салем удивленно захлопал глазами.

– Ну, да. Нас, конных, вряд ли догонят. Да и фора большая. Поедем в Южный Путь – к тебе в гости, потом ко мне.

Салем потряс головой, будто не понимая:

– Джоакин, о чем ты говоришь?

Бродяга сказал:

– Трехпалый, ты ошибаешься. Салем не может уехать – он нужен восстанию.

– Да, да! – кивнул вождь.

У Джо потемнело в глазах.

– Очнитесь! Нет уже никакого восстания! Мы на кладбище среди сорока тысяч трупов! Мы убили послов – янмэйцы этого не простят!

– Не мы убили, а Зуб с Доджем, – на диво спокойно молвил Бродяга.

– И мы хорошо напугали гвардейцев! – воскликнул Лосось. – Теперь им придется считаться с нами!

– А Могер Бакли привезет еще искры – тогда посмотрим, чья сила сильнее!

Весельчак грустно засмеялся. У Джо заныло в груди.

– Салем, хоть ты уходи отсюда! Знаешь же – всем теперь командует Зуб. Ты даже не сможешь ни на что повлиять. Только увидишь, как перебьют всю твою армию. Бери саммерсвитцев и уходи. Это лучшее, что можешь сделать!

– Ты сгущаешь краски, Трехпалый, – сказал Бродяга холодно и сухо. – Прекрати паниковать. Чем больше за нами сил, тем больше шансов договориться. Сам знаешь: лучше говорить с позиции силы, чем бить челом и клянчить.

Джоакин взял вождя за плечи:

– Салем, я же за тобой вернулся. Дай спасти хотя бы тебя.

Рыжебородый крестьянин твердо качнул головой:

– Нет, Джо. Сам же говоришь: сорок тысяч жизней на кону. Пока есть хоть какие-то шансы, мое место здесь.

– Да, вождь! – азартно выкрикнул Билли. – Дадим пинка всем этим янмэйцам с агатовцами!

Джоакин сплюнул:

– Вы чертовы идиоты.

– Да, мы такие! Останешься с нами?!

Прежний Джо не смог бы отказаться. Так пьянит самоубийственная бравада, так заманчива дерзкая вера в победу наперекор всему – логике, расчетам, шансам. Так сладостно быть храбрым идиотом!.. Ему ли не знать?

Он был идиотом, когда торчал под Эвергардом, надеясь на встречу с герцогиней. Был им, когда терпел ее презрение и упорно ждал благодарности. Как идиот, стоял в обреченном заслоне перед Лабелином. Как полный дурак, просил великого герцога заступиться за великую герцогиню. Был дураком и когда взял это проклятое письмо и прибыл в замок Бэк, и подставил голую грудь под три рыцарских меча. И в Лоувилле, когда свернул с пути домой, примкнул к безнадежному восстанию и позволил себе полюбить доброго простодушного человека – из тех, что не задерживаются в подлунном мире, – каким же кретином снова оказался!

Если боги и Праматери давали ему какой-то урок, то лишь один: не будь идиотом. Довольно.

– Нет, – сказал Джо. – Я обещал не сражаться. Достаточно уже нарушал слово.

– Счастливого пути, Трехпалый, – Салем обнял его. – Я буду за тебя молиться.

– За себя помолись.

– Если останусь жив, приезжай в гости!

– Вряд ли останешься.

Джоакин с Весельчаком зашагали прочь.

Северная птица – 5

Фаунтерра, Дворцовый Остров

– Скажите, отче, какого вы мнения о Священных Предметах?

Мизансцена так и дышит светскостью. Девушка и священник рука об руку прогуливаются в саду. Тает снег, сладковатая сырость веет скорой весною, что очень располагает к прогулкам, и непременно – рука об руку. Слякоть правит бал: остатки сугробов сыры и серы, голые деревья грязны, – потому нет никакой возможности обсуждать погоду или красоты сада. И вот девушка ненадолго затрудняется в выборе темы (скрывая замешательство тем, что любуется собственной ладонью в белой перчаточке), а потом спрашивает с кокетливым безразличием:

– Скажите, отче, какого вы мнения о Предметах?

И добавляет иронично, сглаживая угловатость слова «Предмет»:

– Что слышно о них в вашем тайном ордене?..

Священник, конечно, робеет. Будь он знатным лорденышем, светским повесой, – ответил бы с игривым цинизмом. Но священнику к лицу кротость, вот он и опускает глаза:

– Миледи, я знаю о Предметах лишь то, что ничего о них не знаю…

– Неужели вы даже не порадуете меня какой-нибудь оригинальной, свежей мыслью?

– Ох, миледи, боюсь, нынче оригинально как раз не иметь мыслей о Предметах. Ведь все, кому не лень, принялись думать о них. Каждый имеет свежую версию о том, кто украл Предметы, и зачем, и сможет ли он их разговорить, и найдут ли его… Если бы не риск святотатства, я сказал бы, что Предметы теперь в моде.

– Вы так правы, отче… Что ж, не будем идти на поводу у праздной толпы.

Она не говорит главного – светская беседа к тому не располагает… Но скажи она главное, звучало бы так:

– Отче, все мои близкие свихнулись из-за Предмета! Помогите мне снять проклятие!

Рука Знахарки привела семейство Ориджин едва ли не в большее замешательство, чем война с императором. Конфликт Ионы с Эрвином был лишь началом волнений.