Кукла с коляской (СИ)

У меня опустились руки. Я вообще забыла про все юбилеи! О своём-то дне рождения вспоминала, лишь когда дети дарили мне акварельные рисунки с моим портретом. А тут ещё разбирательство с мамашей того паршивца, который годами отравлял жизнь моему сыну. Правильно Васька ему нос разбил. Вот бывают дети, каких не жалко! Чтобы там ни говорили.

Истолковав моё молчание по-своему, муж произнёс иронично:

— Я, конечно, понимаю, тебе теперь некогда. У тебя питомник.

Ядовито произнёс, с выражением.

— Спасибо, что не сказал «собачий питомник». Разумеется, я помогу. Только за продуктами будешь ездить ты на машине, — ответила я, моля богов, чтобы родительское собрание назначили не на пятницу.

Но назначили его именно на пятницу, о чем с затаённой радостью известила меня по телефону Алевтина Петровна, Ванина учительница. Мать паршивца написала письмо в администрацию с жалобой на меня, и наверняка дело кончится штрафом. Подобные дела обычно идут по одному сценарию: потерпевших выставляют агрессорами, обливают грязью и назначают штраф, а девушка — судебный пристав после всего разбирательства сочувственно говорит вам в коридоре: «В мире есть справедливость? Вы как думаете? Ну, а что хотите?»

Значит, сегодня вторник. Блинчики с мясом можно напечь заранее и заморозить, иначе я не управлюсь. Так же следует поступить с котлетами и курятиной, а с овощным рагу не прокатит... Между юбилеем и поминками почти нет разницы, только в первом случае покойник ещё жив и во всё суёт свой нос. Коля уехал на работу, я размешала в кастрюле блинчики, и тут заявилась свекровь.

— Здравствуйте, Галина Георгиевна, а я уже начала готовить к юбилею! — приветствовала я её как можно теплее. — Блинчики с мясом напеку и заморожу.

— Это что я, по-твоему, должна гостей тухлятиной кормить? — нахмурилась свекровь, как грозовая туча. — Везде пишут, что мясо нельзя второй раз замораживать.

— Так то сырое. А то варёное.

— Первый раз слышу, чтоб еду замораживали! Сколько живу — а живу я, поверь, немало, — никогда не видела, чтоб еду замораживали.

— Да в ваши годы морозильников не было! — начала я возражать, и это было тактической ошибкой.

— Это в какие мои годы?! — выпучила глаза свекровь. — Ты что, старухой меня считаешь?

Всю стенограмму передавать не буду. Блинчики я пекла ночью, когда свекровь ушла. Теперь ГГ приходила каждый день, они с Колей привозили продукты и рассовывали по моим морозилкам, а потом бабушка немножко играла с внуками и перед уходом давала мне указания: «Ты, конечно, можешь взять часть продуктов для моих внуков, но прошу тебя, как человека, не трать на приёмных. Я не миллионер, чтобы всех беспризорников кормить». Так что я по-прежнему ходила в магазин.

А в четверг, придя из магазина, я не застала дома Алю. На мой вопрос, в чём дело, Сеня ответил:

— А её на операцию увезли.

Полчаса назад ребёнок был здоров! Какая операция? Кто «увезли»?! Оказалось, приехали какие-то дяди и тёти — органы опеки, надо полагать — сказали, что Але нужно вставлять в руку штифт, и бабушка повезла её на операцию. В какую больницу? В нашу или в городскую? Если не угадаю с первого раза, получу ещё один кошмар. Ну почему всё одно на одно! Оставив замороженные продукты прямо на полу, я помчалась в местную поликлинику, и впервые в жизни моя интуиция сработала как надо.

Сквозь щелку двери я заглянула в процедурную. С Али как раз снимали гипс.

— Женщина, вы кто, что вам здесь...

— Я мать ребёнка! И я имею право знать, что делают с моей дочерью.

— Вашей дочери оказывают помощь. Деточка, пошевели ручкой.

Аля пошевелила. Ручонка была тоненькая после гипса, и словно просвечивала, но работала нормально. Что они ещё выдумали? Они — это две тётки и дядька в белых халатах. Свекровь тоже тут сидела, но на неё я не обращала внимания, маразм он и есть маразм, пусть сидит.

— Из-за вашего упрямства рука срослась неправильно, нужно снова ломать, — сказал врач, типичный флегмат. Если при этом темпераменте случается ещё и дефицит интеллекта, то такие люди не видят ничего и никого, кроме себя, и спорить с ними бесполезно. Уверена, врач не хотел ничего плохого моей дочери, просто он на полном серьёзе считал, что так надо.

У Альки задёргались губы.

— Я не хочу опять руку ломать!

— Ты же будешь спать и ничего не почувствуешь, — напевно сказала добрая медсестра. — Мы вставим тебе в вену иголочку, и ты заснёшь.

Ребёнок захныкал. Хорошо успокоила. Мне вдруг стало скучно. Я поняла, что без моего разрешения они ничего не смогут.

— Вы уже сделали рентгеновский снимок? — спросила я.

— Женщина, вы что, сумасшедшая? — фыркнула вторая тётка в белом. — Вы же видите, мы только что сняли гипс.

— Я не сумасшедшая, — сказала я. — Просто без рентгеновского снимка нельзя сделать вывод, правильно срослось или нет. А мне только что заявили, что срослось неправильно. Будьте любезны сделать снимок.