Кукла затворника

Люде бы настоять на своем. Не можешь сесть за руль, вызывай такси. Ишь, разлегся, как у себя дома… У невесты пусть так устраивается… Но она хотела оставить о себе приятное впечатление, поэтому стерву не включила, ушла в соседнюю комнату и легла там. В восемь вскочила, пошла будить. Но Саше хотелось еще одного прощального секса, на который Люда не была настроена. Она готова была потерпеть общество мушкетера (уже отставного) еще минут двадцать пять. Пусть примет душ, выпьет кофе, она сварит его, пока он моется, и валит. Но не тут-то было. Александр, как истинный представитель знака Рыбы, долго плескался, потом снова улегся в кровать, потому что после ванны надо обсохнуть, а кофе к тому времени остыл, пришлось готовить свежий. Помня о том, что нужно остаться приятным воспоминанием, Люда сдерживала раздражение и всего лишь поторапливала гостя. В девять ее терпение иссякло, и она попросила его уйти.

— Ты меня гонишь? — обиделся тот. Он включил телевизор, и на одном из каналов показывали его любимый фильм «Собачье сердце».

— У меня в десять встреча, — солгала она. — К ней нужно подготовиться.

— Так готовься. Я разве мешаю?

— Я не могу при тебе сходить в туалет по большому, так что да.

И тут Люда не солгала. Ей на самом деле было неловко справлять нужду, когда в доме посторонний.

— Ладно, ухожу, — проворчал он и встал с кровати.

Собрался Саша быстро и ушел, даже не чмокнув ее в щеку. Но забыл ключи. Пришлось Люде натягивать спортивный костюм и бросаться за ним вдогонку. Настигла уже при выходе…

А на входе стоял Василий.

— Черт, черт, черт! — выругалась Люда. И пнула влажное полотенце, которым утирался Саша и оставил его валяться на полу.

Теперь Барановский думает, что у нее есть парень. А она хотела предстать перед ним абсолютно свободной женщиной. Каковой, собственно, она и являлась. Но мужчины любят ставить клейма на представительниц слабого пола. Те же мушкетеры… Если бы кто-то из них узнал, что он не единственный, не в лицо, но про себя назвал бы Люду слабой на передок бабенкой. Мужик, имеющий несколько пассий, мачо, донжуан, плейбой, а женщина — шалава.

…В дверь постучали. Люда встрепенулась. Василий? Пусть это будет он!

Скажу, что Саша — мой брат. Ушел от жены, и ему негде было переночевать.

Люда бросилась открывать. Но перед собой увидела не старшего опера, а соседку.

— Привет, Ирусик.

— Здравствуй. Как у тебя кофе вкусно пахнет.

— Хочешь?

— Да. Но я отказалась от кофе много лет назад из-за повышенного давления. Посижу пять минут, понюхаю. Можно?

Люда пригласила соседку в квартиру. Она предположила, что та хочет расспросить, как прошел прощальный секс. А заодно сообщить, что полиция вновь явилась в квартиру Иванова. Но все оказалось серьезнее:

— Ты веришь в призраков? — спросила Ирусик. Она прошла в кухню, где сильнее пахло кофе, уселась на стул.

— Скорее нет, чем да. А что?

— Пашин дух остался в квартире. Я всю ночь не спала, слышала его. Сама знаешь, стены у нас довольно тонкие…

— Он завывал и гремел цепями, как Кентервильское привидение?

— Ходил, вздыхал, что-то бормотал.

— Так, может, это не дух был в квартире? А кто-то в нее проник?

— Я подумала об этом. Поэтому встала, вышла из квартиры, подошла к двери Иванова… Она по-прежнему опечатана. Лента не надорвана.

Ирусик была по-настоящему обеспокоена. Она не накрасилась, не взбила волосы, не обрядилась в лосины и мини. Вышла из дома в халате, пусть и ярком, игривом, но других вещей у нее просто не было, а маску для сна использовала вместо ободка.

— Там полиция сейчас, — сказала соседке Люда. — Зайди, расскажи. Вдруг все же кто-то проник?

— Не хочу, чтоб меня считали чокнутой старухой.

— А тебе разве не все равно?

Ирусик тяжело посмотрела на Люду. Без макияжа, невыспавшаяся, она выглядела плохо. На все свои семьдесят. А набрякшие мешки под глазами прибавляли еще пару-тройку лет.

— Ты тоже считаешь меня чокнутой старухой? — спросила она.

— Нет, я не это имела в виду! Ты плюешь на мнение окружающих, и это здорово…

Соседка не дослушала. Отмахнувшись от Люды, встала и ушла. Все старики капризны. Ирусик в том числе. Мало ощущать себя на четырнадцать, от жизненного опыта и возрастных изменений не убежишь.

— День еще не начался, а я уже дважды налажала, — тяжко вздохнула Люда.

После чего отправилась-таки в уборную.

Глава 3

Наташа спала так плохо, что не отдохнула, а скорее намучилась. Встала разбитой. Глянув в зеркало, ужаснулась. За ночь отекла так, что физиономия похожа на пельмень с глазами. Да и их не особо видно. Так… Точки какие-то.

Она знала, что нельзя жрать консервированные огурцы банками. Потому что потом захочется пить. А жидкость, попавшая в ее организм вечером, да после соленого, не выйдет, а распределится по телу. Пострадает не только лицо, но и руки, и ноги. Но у нее тонкие кисти, и это не страшно. А ступни всегда можно втиснуть в удобные кроссовки. Лицо же никуда не денешь. Не на Ближнем Востоке живем, паранджу не носим.