Кукловод. Кровь Солнца

— Извините. Не скажите ли вы нам, чертова нерусь, откуда вас нанесло и к какому убогому народу вы принадлежите? — С некоторой даже искательностью спросил, опять же, средний.

— А вам, простите, какая разница? — Так же вежливо и кротко осведомился Рамон.

— Самая простая. Если вы вдруг окажетесь не тем, кем нам представляетесь, то, не исключено, что мы расстанемся в мире и согласии, — парень явно оказался лидером не случайно. Начитан. Тренирован. Неглуп. Это точно не случайность, этого парня в группу дебилов (которых точно куда больше трех, не здесь, а вообще) сунули люди знающие. Они его и выпестовали. Двое других — просто «боинги», не более. Смеяться они смеются, но не факт, что понимают, что тут самое смешное.

— А, вот оно, что… Ну, с моей внешностью уверять, что я приехал сюда из Архангельска и происхожу из старинной и уважаемой семьи староверов-поморов, было бы несколько, полагаю, опрометчиво, — деликатно отвечал Рамон. Кстати, он говорил чистую правду. Его матушка как раз и происходила из такой семьи. Вот такая вот дикая, гремучая смесь.

— Если подумать, то да. Опрометчиво и очень обидно. Для любого русского, — глаза лидера стали понемногу наливаться тяжелым, серым льдом. Так.

— Ребята. Скажите честно — кем вы хотите, чтобы я оказался? Кто я на самом деле, вам ведь наплевать. Чеченцем? А не испугаетесь? Арабом? Грузином? Решайте уже, приняли вы меня, остолопы, — Рамон чувствовал, как где-то, среди далеких пирамид Южной Америки, заворочались в толще земли его предки, их бешенство сейчас стрелой неслось через океан, чтобы ударить ему в голову и тогда будет поздно. Кровь северян пока что не забурлила, к счастью, а потому держала его в узде.

Глупо думать, что человек, столько лет посвятивший ножевому бою, может драться только ножом и с ним же в руках. Такой человек умеет двигаться, умеет работать в разных плоскостях и видит рисунок боя. А Рамон, при своем низком росте, отличался еще и той нервной, злой силой, которой наделены порой люди субтильные, и был проворен, как мангуст, который, по чьему-то там гороскопу, был еще и «его» зверем. Тотемом. Он не обучался боевым искусствам, но ударить мог очень жестко, и был вооружен — его нож, старая, настоящая испанская наваха с трещоткой, была при нем.

— Разговор ни к чему не привел, — констатировал лидер и первым кинулся на него. Странно. Рамон был уверен, что первым кинется тот, кто так нарочито рассматривал свои ботинки. Страшная обувь, с титановой вставкой в носке, литой подошвой и жесткой, как шкура носорога, кожей. Не ровен час попасть под такую.

В руке нападавшего сама собой, умело и быстро, раздвинулась телескопическая дубинка со стальным шариком на конце. В руке Рамона, не менее внезапно, с треском раскрылась наваха, с лезвием длиной двадцать пять сантиметров.

Шарик летел Рамону не в голову, а между плечом и шеей, удовольствие явно хотели растянуть. Появление на сцене ножа заметил только лидер, так быстро это произошло. Рамон ушел от удара и полоснул парня кончиком лезвия по верхней губе, сделав из страшного скина милейшего зайчика. В Испании, в старые, добрые времена, это было бы несмываемым позором, но здесь лишь раскалило страсти добела. Началась круговерть, в которой принимали участие четыре человека, три дубинки — близняшки и нож, настоящий испанский нож, видавший такое, что и Рамон бы сказать не смог — это был прощальный подарок его учителя, к которому тоже попал не из первых рук.

Наносить колющие удары в такой драке — идиотизм. Если нож застрянет в кости… Рамон блокировал опускающуюся дубинку предплечьем — тут главным было не попасть под шарик, а в остальном такая дубинка становится бесполезной — и полоснул нападающего, это был тот, что изучал ботинки, по глазам. Лезвие навахи прочертило лицо поперек, легко пройдя через нос, и глаза перестали видеть, а парень с диким воем покатился по земле.