Кукловод Тысячи и одного заговора

— Аркр… — вздохнул мертвый настоятель. — Третий из сильнейших магов, пришедших с войсками Света. Говорили, что он изучал свойства Хаоса с целью научиться противостоять ему… и многое постиг в путях Древнего врага. Он призывал откуда-то издалека странных существ. Обликом они были похожи на девушек, у которых вместо рук были кожистые крылья с острыми когтями, а оттуда, — мертвый настоятель улыбнулся, — где "спина теряет благородное название", рос длинный хвост. Их глаза светились алым. Их серая кожа была настолько плотной, что отражала удары мечей и стрел подобно доспеху. Их когти пробивали толстую сталь и резали мореный дуб как заледенелое масло: со скрипом и с натугой, но все-таки резали. А удар хвостом — ломал кости, подобно удару самой настоящей булавы, а скорпионье жало на конце хвоста — разило страшным ядом. Одна их этих птиц, перелетев стену, убила меня, несмотря на то, что по ней били сразу несколько лучников. Мои непогребенные останки долго лежали под стеной, пока их не растащили звери…

Я молча кивнул скорее своим мыслям, нежели рассказанной истории. Конечно, крылатые твари — опасный противник… но если удастся их сразить — у меня будет о чем говорить с "врагом огня в тишине", точнее — будет способ дозваться до него.

— Что ж. Благодарю за ценные сведения, — кивнул я. — Теперь я отправляюсь в подземелья Акрелата. Не знаю, доберусь ли я до Посоха сегодня, или придется сделать еще несколько заходов… но я постараюсь.

— Твоим голосом говорит Древний враг, — вздохнул мертвый настоятель. — Но ветра, что знают все, не рассказывали мне о каком-то зле, исходящем от тебя. По крайней мере — не в большей степени, чем от любого из властителей в мое время… Так что я благословляю тебя на бой… и на победу.

Глава 12. Край Серых пределов

Спускаясь в подземелья Акрелата, я с интересом рассматривал окружающее. Ведь в прошлый раз я чересчур спешил на помощь Лёссе, и практически не обращал внимания на искусство древних строителей (на самом деле — вполне современных дизайнеров… но раз уж я живу здесь, а не только играю — то и историю мира надо воспринимать всерьез). Так что в свете огненного светляка я неторопливо рассматривал прекрасные статуи белого мрамора, и панно во всю стену, славящие Анеррона, бога клятв, былого хозяина этого подземного храмового комплекса.

— Очень… человеческий подход, — произнесла Иримэ, проведя рукой по мозаике, набранной из разноцветных камней, на которой огромная фигура бога вершила суд над копошашейся у ее ног толпой мелких человечков. — Когда бог велик именно потому, что он силен и огромен…

— "Глупец творит богов ограниченных…" — процитировал я вадагского[69] (а может, и надрагского — увы, я не слишком хорошо помню канонический текст) мудреца, — "чтобы объяснить, почему гремит гром. Мудрец творит богов всемогущих, чтобы не ломать голову над абстракциями".

— Какие странные слова, — задумалась Иримэ, прикоснувшись пальчиком к нижней губе. — Звучит так, как будто это смертные творят богов… а не наоборот.

Я пожал плечами.

— Священное предание моей веры гласит, что Изменяющий пути и его собратья (имя им Легион) пришли в мир именно так. Мысли, страсти, эмоции смертных изливались в пластичный и податливый хаос Имматериума, изменяя его… Так в пустоте, где не было ничего — появилось нечто. Из ярости, жажды борьбы и убийства — поднялось Кольцо Погибели, Медная Цитадель, в сердце которой стоит Трон из черепов, с которого Владыка Вечной войны направляет бесчисленные рати. Жажда наслаждения, красоты и совершенства, выплеснутая в имматериум родственным эльфам народом эльдар подняла Дворец Наслаждений Темного принца. На боли, страхе и отчаянии вырос Гниющий сад, которым повелевает Владыка Распада, Пастырь обреченных, Властелин рабов. Ну а любопытство, амбиции, жажда перемен — сложились в непроходимый, вечно меняющийся Лабиринт, владение моего принципала. Прочие же боги Хаоса… Как я уже говорил, им нет числа. Но подавляющее большинство из них с трудом осознают собственное существование, ибо породившие их страсти и эмоции — изменчивы и непостоянны. Они гибнут тысячами, но десятками тысяч порождают их воля и Дар Творения, что и делает смертных подобными Начавшему Начало, Изначальному Творцу.

Некоторое время мы с Иримэ обсуждали слова "по образу и подобию Творца" применительно к эльфам, но в конце концов пришли к выводу, что эти слова вполне могут относиться ко всем разумным, независимо от их расовой принадлежности.

Между тем, я внимательнее приглядывался к стенам катакомб. Вообще-то, подобные лабиринты обычно возникали там, где ломали камень для строительства. Здесь же, учитывая массивные плиты стен и поддерживающие потолок колоннады, скорее можно говорить о намеренном строительстве, а не о "так получилось". Но вот затраты ресурсов, особенно — учитывая местные технологии строительства, должны были быть просто изумительными… Правда, когда я поделился своими размышлениями с Иримэ, Видящая посмотрела на меня как… как на не очень умного человека.