Кукловоды и марионетки. Воспоминания помощника председателя КГБ Крючкова

Шифрованная переписка начинается с телеграммы № 61 за подписью германского поверенного в делах Германии в Москве Типпельскирха, речь в ней идет о смещении Литвинова с поста наркоминдела СССР и о назначении на этот пост Молотова с одновременным оставлением его на посту председателя Совета народных комиссаров. Прошу обратить внимание: за четыре полных месяца 1939 года германское посольство направило в свой МИД лишь 60 собственных исходящих телеграмм, причем часть из них были без грифа секретности, то есть направлялись, как говорят шифровальщики, “клером”. 30 июня 1939 года статс-секретарь германского МИДа Вайцзеккер направляет ответ на незашифрованную телеграмму посла Шулленбурга за № 115.

Итого за полгода – всего лишь сотня исходящих телеграмм посольства. Затем события резко ускоряются, и к октябрю 1939 года поток телеграмм возрос более чем в пять раз, а в 1940 г. их было уже около 2,5 тысячи.

Что, однако, обращает на себя внимание? А вот что: какой-то сплошной поток канцелярской переписки по типу “вопрос – ответ”, “спрашивайте – отвечаем”, “на ваш номер входящий наш номер исходящий”. Он как будто весь буквально устремлен на достижение единой цели, на получение нужного результата…

Так, например, 15 августа 1939 года, то есть всего за неделю до исторического визита Риббентропа в Москву, Шулленбург направляет шифротелеграмму № 175 на шифротелеграмму МИД Германии № 173. В последней идет речь о зондаже возможности осуществления визита имперского министра в СССР и предполагаемом уровне собеседников.

Задаю вполне резонный вопрос всем, кто хотя бы косвенно имел отношение к секретной, пусть даже архивной, дипломатической переписке: каких телеграмм в посольстве любой страны должно быть больше, входящих или исходящих?

Отвечаю: естественно, входящих, ибо посольство, основной представительный орган своего государства, получает инструкции, материалы почтовой и телеграфной переписки с МИДом и многими другими ведомствами своей страны не только по политическим, но и по кадровым, административно-хозяйственным, торгово-экономическим, консульским и еще бог знает каким вопросам. Посольство должно быть информировано о многом, но далеко не на каждое обращение Центра оно обязано отвечать, а скорее, просто принимать к сведению и, как говорится, к неукоснительному исполнению.

Посмотрите еще раз внимательно на опубликованные в книге Ю. Фельштинского документы, и вы сами столкнетесь с подобной несуразицей буквально на каждом шагу. О разнобое в наименованиях грифов секретности на телеграммах, о наличии или отсутствии ограничительных пометок ознакомления с документом, прочих канцелярских премудростях секретного делопроизводства уже и упоминать не хочется.

Я поздравляю Институт истории РАН с таким ценным приобретением, как доктор исторических наук Юрий Фельштинский. Именно он, ближний боярин Б. Березовского, в 1993 году, надо понимать, после победного опубликования волкогоновцами содержимого пакета № 34 в журнале “Новая и новейшая история”, защитил в этом институте докторскую диссертацию и стал первым в истории современной России “остепененным” гражданином иностранного государства.

По мне, это типичный спекулянт от истории, каковых, к сожалению, у нас немало. Они откровенно паразитируют на малоизвестных или же, напротив, на “жареных” исторических фактах, будь то порнографическая записка Троцкого из Амстердамского архива или же совместные с ныне покойным А. Литвиненко изыскания “дуэтом” на модную нынче тему “ФСБ взрывает Россию”. Не удивлюсь, если российским доктором исторических наук вскоре станет и небезызвестный Суворов-Резун, по-моему, все идет к этому…

Два слова о моем личном видении организационного содержания и результатов работы Комиссии Съезда народных депутатов СССР под руководством А. Н. Яковлева, благо основная часть рассмотренных там материалов прошла через мои руки.

Создание подобного депутатского органа не было случайностью. Это было хорошо продуманное и заранее, где-то еще в 1986–1987 гг., запланированное действо деструктивных сил, катализатор тех событий, которые привели к развалу СССР при трусливом попустительстве кучки людей, которых советский народ назвал своими избранниками и вверил им свою судьбу. Чего от такой публики можно было ожидать толкового, если, по имевшимся данным, 63 народных депутата СССР стояли на учете в психоневрологических диспансерах…