Кукловоды и марионетки. Воспоминания помощника председателя КГБ Крючкова

Я всегда считал, что документы являются выдержками – таким образом, это не должно противоречить Вашим заметкам. Я смотрю на эти документы, как [на] сжатые доклады, которые посылались важным советским агентам по всему миру, с тем, чтобы осведомлять их о буднях политики Советского Союза»[79].

О существовании «архива фон Папена» КГБ СССР знал еще задолго до публикаций Ю. Фельштинского и Л. Безыменского. Но мы пытались разобраться в этом вопросе по причинам, которые были весьма далеки от вполне обоснованных озабоченностей ученых-архивистов и от их законного стремления установить авторство указанных материалов. Нас же заинтересовал возможный канал реальной, а не придуманной кем-то, утечки сведений, составлявших на тот период государственную тайну, поскольку первоначальным носителем этих секретных сведений мог быть, предположительно, один из заместителей наркома по иностранным делам М. М. Литвинова, впоследствии подвергшийся репрессиям.

Поэтому по инициативе С. А. Кондрашева, детально осведомленного во всех перипетиях с историей «архива фон Папена», руководством КГБ была подготовлена записка в ЦК с предложением провести сравнительный (как сейчас любят выражаться – «комплексный») анализ ряда документов, хранившихся в нашем ведомственном архиве, и сопоставить их с соответствующими материалами «Особой папки» Общего отдела ЦК КПСС.

Ответ из ЦК за подписью В. И. Болдина был, к моему великому удивлению, резко отрицательным и, я бы даже сказал, каким-то истерично разраженным, совершенно не в духе привычной стилистики бюрократической переписки одного из подразделений Инстанции, с которой мы общались повседневно и ежечасно.

Когда же мы стали осторожно наводить справки, чем и кого так прогневали своей служебной запиской, выяснилось, что данное письмецо-ответ готовилось не столько сотрудниками Общего отдела (например, тем же Ю. Г. Муриным, который уже в постсоветские времена, в 1993 году готовил «экспертное заключение» для статьи О. В. Вишлева в журнале «Новая и новейшая история»), сколько в ближнем окружении А. Яковлева и В. Медведева. Партийным идеологическим начальникам более всего неприемлемой и кощунственной показалась сама мысль бросить еще одну тень на весьма неоднозначный, к слову будет сказано, облик реабилитированного советского дипломата, погибшего в годы сталинских чисток.

Все эти подковерные рассуждения и домыслы были, конечно, бредом сивой кобылы и не имели ничего общего с реальностью. Просто кое у кого не хватило, видимо, ума, чтобы понять совершенно очевидное: разведка и контрразведка как органы безопасности государства решают, помимо прочего, свои специфические задачи и вынуждены решать их порой спустя десятилетия после уже давно состоявшихся событий.

В данном конкретном случае имелись достаточно весомые аргументы в пользу необходимости и целесообразности прояснения ряда деликатных моментов в механизме появления указанных записок именно в Австрии, а не где-то в ином месте. А также установления конкретных обстоятельств их попадания не на стол какого-то зачуханного германского посла из прогнившего ведомства фон Нейрата, а лично в руки к одному из наиболее выдающихся разведчиков Германии, выходцу из круга соратников легендарного В. Николаи – к бывшему рейхсканцлеру и предшественнику Гитлера на этом посту, послу Германии в Австрии Францу фон Папену. Вот он красуется на фотографии на переднем плане, в компании Гитлера и Геббельса.

По свидетельству Л. Безыменского, фон Папен получал эти записи по до сих пор не раскрытым никем путям, он всячески берег этого источника и не назвал его по фамилии, хотя вначале сам сильно сомневался в подлинности содержащихся в его донесениях сведений. Однако по прошествии незначительного периода времени из ведомства Гейдриха послу поступила недвусмысленная рекомендация: «Брать и пересылать в адрес имперской канцелярии!» Есть косвенные данные о том, что некоторые материалы докладывались непосредственно А. Гитлеру[80].

Действительно, фон Папен – это фигура и для Веймарского республики, и для III рейха. Мало того, что он практически все подготовил для успешного «аншлюса» Австрии, так он еще и Турцию чуть было не бросил в объятия Гитлера. Поэтому-то и было организовано 24 февраля 1942 года на бульваре Ататюрка в Анкаре нашумевшее неудачное покушение на посла германского рейха фон Папена, которое СССР в пропагандистских целях пытался в тот период выдать за инсценировку и провокацию германских спецлужб. Сейчас хорошо известно, что занимался организацией этого покушения знаменитый Н. Эйтингон, который ранее успешно «замочил» Л. Троцкого, а схваченный турецкой полицией и посаженный в тюрьму советский гражданин «Павлов», если верить книге П. Курчаткина «Победитель», на самом деле был сотрудником НКВД Г. И. Мордвиновым[81].