Кукловоды и марионетки. Воспоминания помощника председателя КГБ Крючкова

Судя по тому, что внешнеполитическое ведомство Германии оплачивало через фон Папена каждое поступающее к нему «постановление» от 200 до 300 рейхсмарок (всего за январь 1934 г. – март 1936 г. было выплачено от 55 до 85 тысяч рейхсмарок), то его руководство или, по крайней мере, значительная его часть, было убеждено в том, что перед ними – подлинные постановления Политбюро ЦК ВКП(б). Легко представить себе, что означали они для выработки курса Германии в отношении СССР: имея такие документы и признавая их подлинными, можно было действовать на основе одного принципа – ни в чем не доверять советской дипломатии, имея в виду, что она никогда не пойдет ни на какой союз или договоренность с Германией.

Иначе говоря, «постановления» постоянно раздували огонек враждебности между двумя государствами, обрекая их на скорый или отдаленный, но неизбежный конфликт. Блестящая «активка» для разведки, не правда ли, но вот только для какой? Вряд ли для советской или германской…

Показательно, что уже тогда, когда внешнеполитическая ситуация середины 30-х годов давно стала историей, отношение к «постановлениям» оказалось почти однозначным и недвусмысленным. В начале 80-х годов они были введены в научный оборот американскими исследователями М. Ловенталем и Дж. Макдоуэллом и западногерманским ученым И. Пфаффом как подлинные документы. Одно из «постановлений» было даже издано в официальной публикации германских дипломатических документов. Иными словами, многие зарубежные исследователи признавали подлинность «постановлений», видя в них важный источник по внешнеполитической истории середины 30-х годов.

Немалую роль здесь сыграло то, что в своих стратегических прогнозах автор «постановлений» оказался прав: буквально через несколько лет после передачи «постановлений» разгорелась Вторая мировая война, в которой Советский Союз воевал с Германией почти именно в той комбинации союзнических государств, на создании которой так настаивало «Политбюро ВКП(б)». Затем произошел и роспуск Коминтерна.

Снова цитата из книги Козлова. «Итак, автор “постановлений” нам сегодня пока не известен. Зато существует несколько более или менее документированных версий того, что за мотивы руководили фальсификатором и каким образом его изделия становились известны гитлеровскому руководству.

Первая версия была высказана немецким историком Пфаффом. Согласно ей, “постановления” передавались представителем ТАСС в Австрии Ф. В. Боховым. Однако Бохов являлся на самом деле не представителем ТАСС, а венским корреспондентом лондонской газеты “Дейли экспресс” и по совместительству – агентом гестапо. Никаких документальных подтверждений того, что он имел хотя бы какое-то отношение к “постановлениям”, не имеется.

Вторая версия изложена немецкими исследователями М. Рейманом и И. Сюттерлин. Суть ее сводится к тому, что “постановления” поступали в Германию через австрийскую разведку. Посредниками между авторами фальсификации и ее получателями (возможно, даже и самими авторами) являлись жители Вены, некто доктор А. Рютц, выходец из Прибалтики, хорошо знавший Россию и русский язык, связанный с российской эмиграцией, и некто “Рафаэль”, связанный с троцкистской организацией “Анти-Коминтерн”.

В изготовлении подлога был заинтересован руководитель восточного отдела внешнеполитического ведомства НСДАП доктор Лейбрандт, договаривавшийся в ряде случаев о частоте предоставления “постановлений”: они создавали ему необходимый авторитет в глазах нацистского руководства. Изготовители фальшивки с ее помощью пытались поправить (и не без успеха) свое материальное положение. Свою версию Рейман и Сюттерлин постарались подкрепить обширными документальными свидетельствами, в частности ведомостями оплаты каждого поступавшего “постановления”.

По словам Николаевского, В. Врага, связанный в 1934–1935 гг. с польской разведкой, имел контакт с неизвестным, который предложил ему купить “постановления”. Врага даже ознакомился с ними и убедился, что это фальшивка. Иначе говоря, авторы подлога не делали из него эксклюзива для австрийских и германских спецслужб, предлагали свои услуги представителям различных государств, надеясь на ответное вознаграждение»[82].

Мне кажется, Козлов предлагает нам на выбор две крайности.

Либо пресловутые «тайны» дипломатии и внешней политики – это байки для слабоумных и недоразвитых кандидатов «на отсев» из МГИМО, предпочитающих вместо усердной учебы в вузе нагло хулиганить на московских дорогах на дорогущих «Гелендвагенах», а посему любой третьеразрядный агентишка типа упомянутого Враги или же какой-то недобитый троцкист по кличке «Рафаэль» в два счета за кружечкой пива слепит эту страшную «дипломатическую тайну» из статей в местной и зарубежной прессе в ближайшем немецком гаштете или в австрийской кафешке.