Куклы тоже плачут

– Можете пока не беспокоить своего сына: я постараюсь осмотреть

комнату так, чтобы его не потревожить. Ну, если уж не удастся – тогда

разбудим! – смилостивилась «Антонина».

– О, спасибо вам большое за понимание! – Джина с благодарностью

сложила на груди руки.

– Мама, кто это?

В зале появилась Карина, одетая в не по погоде легкое платье.

– Санитарная обработка, – объяснила Джина. – А ты куда собралась?

– Здравствуйте! – поздоровалась Карина с «Антониной».

Мальвина кивнула.

– Мы сегодня встречаемся с Димой, – на этот раз Карина обратилась с

репликой к матери. – Хотим сходить куда-нибудь, развеяться.

– Тогда советую тебе переодеться: на дворе еще начало весны, а ты уже

в летнем платье!

– Но там тепло!

– Карина! – Джина совсем немного повысила голос.

– Хорошо, сейчас переоденусь, – тут же повиновалась девушка. – Если

ты так считаешь…

– Вот и молодец…

Когда Карина вновь поднялась наверх, Джина, улыбнувшись,

обратилась к Мальвине:

– Антонина, я хочу попросить вас…

– Слушаю!

– Когда вы осмотрите зал, кухню, кабинеты… в общем, когда вы

доберетесь до спален, позовите меня… Не подумайте, что я хочу вас

проконтролировать, просто я всегда с большим трепетом относилась к таким

вещам, как семейные… интимные детали… А спальни – это нечто интимное,

согласитесь…

– Конечно-конечно, – закивала Мальвина – Антонина. – Вы имеете

полное право присутствовать… Тем более, что возможно, мне придется

залезть в шкаф или под кровать…

Джина улыбнулась, поправляя двумя пальцами выбившуюся прядь

волос.

124

– Тогда, приступайте, а я вас буду ждать в своей спальне, на втором

этаже. Это как раз рядом с кабинетом моего покойного мужа…

Когда в зале никого не осталось, Мальвина достала приготовленные в

чемоданчике приспособления и полезла инспектировать углы. Конечно, это

все было для отвода глаз, но выполнять процедуру приходилось. Для пущего

эффекта Мальвина побрызгала в нескольких местах желтоватой жидкостью

из распылителя, затем «осмотрела» кухню и поднялась в кабинет.

«Вот тут можно попытаться найти хоть что-нибудь интересное, -

подумала Мальвина, рассматривая книжные полки, – только надо убедиться,

что в кабинете не натыкано никаких камер».

Осмотревшись, Мальвина удостоверилась, что камер нет, и можно со

спокойным сердцем поковыряться в чужих вещах. Девушка закрылась в

кабинете изнутри: если уж кто-то и спросит, зачем она это сделала, то всегда

можно объяснить, что было необходимо соблюсти меры безопасности – все-

таки идет обработка помещения химическими веществами!

Признаться честно, Мальвина не была уверена, что ей удастся

обнаружить в кабинете что-то такое, что могло бы сразу дать результат: все-

таки времени со дня гибели Олега прошло не так уж мало, и все важные

документы, которые могли оказаться на виду, давно были убраны. Тем не

менее, попробовать найти хоть какую-то зацепку, хоть что-то, что может

натолкнуть на размышления, стоило.

Мальвина открыла ящик стола и начла энергично перебирать бумаги. В

большинстве своем там оказались счета (видимо, имеющие отношение к

фирме Серова), договоры, бланки – в общем, совершенно ничего интересного

для непосвященного человека. Хотя, наверняка документы не представляли

интереса даже для бывших конкурентов Серова, иначе, они хранились бы

где-нибудь в сейфе… Просмотрев содержимое стола еще раз, Мальвина

собралась уже задвигать ящик обратно, но тут откуда-то с верхней части

ящика выглянул уголок белой бумаги. «Антонина» потянула бумагу на себя,

и на свет появился почтовый конверт. Конечно, читать чужие письма – верх

невоспитанности, но ведь шарить по чужим столам – это еще хуже! Поэтому,

не долго думая, Мальвина открыла незапечатанный конверт и извлекла из

него письмо. С первых строчек стало понятно, что письмо представляло

собой что-то вроде любовной записки, и адресовано оно было, разумеется,

Олегу Серову.

«Здравствуй, мой милый, дорогой и самый лучший на свете мужчина! -

гласили первые строчки письма. – Мы не видимся с тобой уже больше двух

недель, и я понимаю, что это только начало нашей разлуки, но уже теперь

четко осознаю, как мне трудно, как совершенно невозможно без тебя…

Олежка, я честно пытаюсь забыть тебя, вычеркнуть и из своей жизни, и из

своего сердца, только, увы, для меня это оказывается невыполнимым…»

– Вот это да! – воскликнула Мальвина, в азарте вцепившись в листок. –

А у нашего-то господина Серова и любовница имелась! Хотя, почему я так

удивляюсь? Все-таки, я тоже когда-то была его любовницей, так что же могло

ему помешать завести себе еще одну подружку…

125

«Интересно, а ты еще вспоминаешь меня? – гласили следующие

строчки послания. – Наши встречи, наше знакомство, нашу первую ночь и

наши другие страстные, бессонные ночи, которых у нас было так много и

одновременно так ничтожно мало? Вспоминаешь ли ты нашу поездку на

острова и тот мягкий, бездонный океан, в волнах которого мы занимались

любовью? Знаешь, я помню все, помню все наши встречи и все наши

поцелуи, я не могу забыть твои руки, губы, тело… Прости, что пишу тебе об

этом, просто мне кажется, что я начинаю сходить с ума в разлуке с тобой…