Куклы во время шторма

– Говоря ей о любви, я тоже мялся и блеял, – внезапно рассмеялся он. – Может, дело в том, что сейчас я признаюсь тебе лично… смешно получается, правда? Ты прости. Я сам обескуражен всем этим, но в последнее время меня не оставляет ощущение, что я попал в водоворот и меня засасывает все глубже.

– Выбирайся, пока не поздно, – посоветовала я.

– Поздно, мне кажется, – сокрушенно отозвался он. – Я… это… это кошмарно. Это… вообще не знаю, как…

Его сбивчивые речи сковывали меня. Мне казалось, будто мне не оставляют выбора: только принять эти слова, эти чувства, как же иначе? Безысходность. Я решила, что, как ни прискорбно, пора подводить черту.

– Ужасно обидно, что все так обернулось. Мы могли бы общаться и дальше, но раз так, нам лучше перестать видеться. Если только ты не совладаешь с собой.

– Прости… – покачал головой Стас. – Буду честен: боюсь, я сейчас на это не способен.

– Хорошо. Тогда… сам понимаешь.

– Хочешь, чтобы я ушел… прямо сегодня? Сейчас?

– Тянуть смысла нет, – неумолимо отозвалась я.

– О-ох, – произнес он таким тоном, будто его мучила зубная боль. – Ладно… ладно. Извинись за меня перед родителями. Или лучше я сам…

В какой-то момент я даже не поверила, что он действительно встанет и уйдет, но он и правда это сделал. Из коридора послышались голоса родителей, потом хлопнула дверь.

– Он тебя очень любит, – вернувшись на кухню, сообщила мама тоскливо.

– Но это твое дело, – вставил папа, заходя следом. – Давайте доедим пирог.

Часть 2. Теплый источник

Глава 1

На следующей неделе я справилась с зачетами и занялась новогодними подарками. Маме купила красивый кулон, папе – теплый свитер. Пришлось еще подыскать подарок Жанне, потому что она сказала, что зайдет ко мне в первых числах января. Посмеиваясь, я выбрала для нее симпатичный маникюрный набор – пусть хотя бы задумается, для чего он нужен.

Новогоднюю ночь я провела с родителями. Было довольно уютно: телевизор, диван, шампанское и легкая беседа. Никаких острых тем мы не касались: мама лишь спросила, поздравил ли меня Стас, а выяснив, что он этого не сделал, не стала больше об этом говорить.

Первого числа я обнаружила в почтовом ящике открытку. Ручной работы. Неподписанную. Ни минуты не сомневаясь, от кого она, я решила, что вежливость требует поблагодарить отправителя. Хотя меня слегка раздражала эта неуместная романтика: анонимная открытка (претензия на загадочность), оригинальный способ связи (хорошо еще, почта не голубиная)…

И почему люди вечно пытаются оправдать все чувствами? Мол, да, я был дураком, я втаптывал тебя в грязь, но теперь-то я люблю тебя, и перед сиянием моей великой любви должны померкнуть все прежние обиды. Возможно, в голове Стаса что-то и изменилось, но почему он думает, что я стану сладко вздыхать над его таинственными посланиями – после четырех лет вполне комфортных, но совершенно не романтичных отношений?

Я написала SMS «спасибо за открытку». Прошло полчаса, прежде чем пришел ответ – довольно неожиданный: «Я ничего тебе не присылал».

Сначала я восприняла это как продолжение игры в анонимность и была раздосадована: уже перебор. Но если бы Стас чего-то от меня хотел, то стремился бы хоть как-то поддержать разговор, а этого не происходило. Прошел уже час, когда я нехотя допустила, что это и правда не он. Но кто тогда? Может, почтальон ошибся ящиком?

Мне представилось, что у какой-то из живущих в моем доме девушек, а скорее даже замужних женщин, есть тайный далекий возлюбленный и они завели традицию обмениваться неподписанными открытками на Новый год… А в этом году она не получила открытку и сейчас рыдает о потерянной любви, вытирая покрасневшие глаза тайком от мужа и детей…

«Извини за беспокойство. Думала, это от тебя, – набрала я и милостиво добавила: – С наступившим». Стас коротко ответил: «И тебя».

К вечеру, успев забыть об открытке, я убирала на кухне под музыку радио. Она звучала вроде бы не очень громко, но я не сразу различила звонок в дверь – то есть звук я вроде бы услышала, но не распознала как звонок. Видимо, потому что он был короткий и какой-то робкий – я-то привыкла к настойчивому условному знаку Стаса. Лишь когда он раздался снова, я пошла открывать, размышляя, кто бы это мог быть: родители ушли в гости, а Жанна должна была прийти только на следующий день.

На пороге стоял незнакомый молодой человек. В первую секунду у меня было дежавю – я уже приготовилась к тому, что он спросит, здесь ли живет Ида Климова, а потом улыбнется и вручит мне блестящий пакет. В этом случае я совсем разочаровалась бы в фантазии Стаса: повторять один и тот же трюк несколько раз – фи.

Но этот парень оказался не курьером.

– Привет. Я живу на седьмом этаже, – сообщил он, ласково глядя на меня.

Да, кажется, я где-то его уже видела. Возможно, в лифте. Но что ему нужно? Я живу на четвертом – следовательно, заливать его я никаким образом не могу. И моя музыка, совершенно не громкая, вряд ли его потревожила. Может, зашел за солью или еще за чем-то? Тогда почему именно ко мне? Мы ведь даже не разговаривали ни разу.