Куклы во время шторма

К четырем утра вино, бессонница и раздумья образовали чудовищно густую массу, из которой выплывал незапятнанным только образ Стаса. Мне как никогда хотелось набрать его номер и хотя бы услышать его голос. Время для звонка было неподходящее – наверное, только мысль о том, что я могу нарушить его покой, уберегла меня от этого шага.

Похоже, это был критический момент: перетерпев его, я тут же провалилась в сон – так легко и быстро, будто перед этим долго боролась с ним и наконец сдалась.

Глава 7

В субботу ко мне пришли родители. Жанна собиралась встречаться с какой-то подружкой вечером, так что на ужине она не присутствовала, но накануне помогла мне все приготовить. Правда, не вырезала черные «глазки» из картошки, так что мне пришлось выковыривать их уже из пюре.

– Так значит, теперь ты живешь с Жанной, – произнесла мама, едва мы сели за стол.

– Это временно – пока она не помирится с мужем, – отозвалась я.

В глубине души я надеялась, что этого не случится вовсе, но у нее вот-вот должны были кончиться деньги, а содержать я и себя-то пока полностью не могла.

– Но сейчас Жанны нет – таким образом, ты очень правильно сделала, что не надела свое любимое парадное платье, – поддел маму папа.

Она, как всегда, не отреагировала и, повернувшись ко мне, почти сочувственно заметила:

– Ты слишком добрая, дочка.

Конечно, для такого интроверта, как она, присутствие лишнего человека в доме могло стать трагедией. Я вдруг подумала, каким для нее, в сущности, подвигом было приглашать к себе Стаса, потом Гену… наряжаться, готовить для них… и все ради меня. Милая мамочка.

– Не знаю уж, когда теперь тебе удастся надеть платье, которое я подарил на Восьмое марта, – гнул свою линию папа. – Вообще, наряжаться стало совершенно незачем. Стас ушел в прошлое, а во вторник даже Гена не явился. Что-то не то у тебя с кавалерами, Ида.

– Гена был очень занят, пап. А Стас… мы давно не общаемся.

Я интуитивно почувствовала, что как-то выдала себя, произнеся имя Стаса. Может, дрогнул голос, или я покраснела, или еще что-нибудь… Мне это не понравилось: становиться настолько сентиментальной все же не входило в мои планы.

– Ага, взгляд опустила – значит, есть что скрывать. Видимо, все-таки общаетесь, – по-своему истолковал мое смущение папа. – Наверняка он умоляет тебя вернуться, а ты… ладно. Не буду лезть не в свое дело. Но имей в виду: он нравился мне больше, чем этот твой… Гена.

– Почему? – удивилась вместо меня мама.

– Ну, знаешь, Стас был какой-то более настоящий, что ли. Со своими недостатками… нормальный. А этот… прости меня, Ида… ну все в нем чересчур хорошо. И сам он весь из себя положительный, и книги умные читает, и к тебе прямо-таки с придыханием относится, и даже родители у него работают в консерватории…

– Отец, – почему-то строго поправила мама, с подозрением поглядела на «глазок», который я не заметила, но после некоторых колебаний все же отправила в рот очередную ложку пюре.

– Отец, мать или оба – какая разница. Не очень я люблю таких людей, которые из сплошных достоинств состоят.

– Думаешь, у каждого из таких есть тайный порок? – заинтересовалась я.

– Да, и чаще всего этот порок – занудство. С ними просто очень скучно. А ты думала, я скажу, что они втихаря пьют кровь младенцев? Бывает, наверное, всякое…

Я усмехнулась, а мама опять не отреагировала. Такое впечатление, будто шутки папы она пропускала автоматически, как примечания мелким шрифтом в учебнике. Поразительно, как могут долго уживаться вместе такие разные существа, как мои родители.

– Если тебя раздражают люди, состоящие сплошь из достоинств, как же ты полюбил маму? – полушутя спросила я отца.

– Хм, я и сам не знаю! У мамы действительно нет ни одного недостатка. Хотя вру – она вечно недосаливает еду и частенько на меня ворчит. – Папа весело посмотрел на маму, и она – поразительно! – даже соизволила слегка улыбнуться. – Когда любишь человека, все критерии теряют смысл. Потому что нельзя любить за что-то или за отсутствие чего-то, ведь правда?

Я кивнула.

– Просто человек с недостатками кажется мне более живым и естественным, – подытожил папа. – С ним даже больше хочется общаться.

– Это он к тому, что Стасу он показал свою драгоценную коллекцию пепельниц, а Гене не захотел, – вставила мама.

– А зачем? Я и так знал, что он широко улыбнется и скажет «о, как чудесно». Все святые предсказуемы.

– А Стас что, разнес коллекцию в пух и прах? – спросила мама.

– Нет, он тоже был вполне вежлив, но в его глазах я видел искренний интерес – он даже вопросы мне задавал об отдельных экземплярах, а этот Гена, мне кажется, только и умеет, что кивать и восхищаться… Ох, прости, Ида. Наверное, тебе неприятно, что я так набросился на твоего нового парня, ну прости меня – может, конечно, я его пока плохо знаю… да и чувства, как я сказал, не всегда поддаются логике…

– Он не мой парень, мы просто друзья, – уточнила я. – Гена довольно интересный человек. Хотя, безусловно, что-то занудное в нем есть.