Куколка

Она оторвала онемевшую ногу от земли, подтолкнула себя вперед и хотела вспорхнуть как Муравьева, но с грохотом приземлилась на гладкий пол, как неоперившийся цыпленок. Девушка поймала испуганный взгляд Муравьевой, услышала краем уха, как цокнула губами Даша. Потом взглянула на испещренное морщинами лицо Афанасия Семеновича Прохорова, ректора академии, сидевшего в центре комиссии. Уголки опустились недовольно вниз на пару миллиметров, но тут же язык облизал бледные губы, и кривой рот сжался в легком недовольстве. Остальные члены комиссии смотрели на Татьяну как на камень. И она ощущала себя им. Отвердевшим от стечения времени, закаленным тяжелыми условиями, неподъемным, но легко разрушимым, если бить в определенную точку, валуном. И эта тяжесть не дала ей совершить один прыжок. Ноги словно обмякли. Боль оцепила стопу. Минутная жалость, промелькнувшая в глазах Муравьевой, сковала Татьяне сердце. Но надо было брать себя в руки и продолжать. Она тут же вскочила и под музыку понеслась вокруг. Получилось удовлетворительно.

Кондуктор снова направлялась с задней площадки автобуса к передней, расталкивая пассажиров, словно воду в болоте, отчего Татьяне пришлось прижаться к окну. Она чуть ли не уткнулась лицом в грязное стекло, но удержалась за поручень. Со спины ее прижало высокое тело, приятно пахнущее, на удивление девушки. В поручень уперлись две длинные руки, обогнув ее с обеих сторон. Подбородок удобно расположился в неглубокой выемке Татьяниной кашемировой шляпы и слегка давил на макушку. Она захотела высвободиться из непреднамеренных объятий, но парень сделал это раньше. Он оттолкнулся от поручня и вернулся в прежнее положение, негромко произнеся поверх шляпы улыбчивое «Простите». О том, что парень улыбался и что это был именно парень, а не старик, Татьяна поняла по тону и тембру его голоса, тоже показавшегося ей приятным.

Девушка поправила шляпу, кашлянула, поежилась от неловкости и скинула усталость, поведя острыми плечами, которые фигурно выступали сквозь тонкий плащ. Несуществующая женщина объявила следующую остановку, и Татьяна начала готовиться к выходу, от которого ее отделяла добрая дюжина человек, столпившихся на средней площадке автобуса напротив дверей. Но сначала требовалось выбраться из своего уютного уголка.

Придерживая широкополую шляпу, которая норовила слететь с головы при каждом удобном случае, Татьяна повернулась кругом. Парень стоял лицом к ней, прижавшись правым боком к поручню и обвив его одной рукой. В другой держал смартфон и читал, улыбаясь. Худой и длинный, он носил серую куртку спортивного стиля из плащевой ткани и джинсы, темно-синие, с легкими потертостями, но не специально воссозданными дизайнерами, а теми самыми, которые образуются, когда одежда занашивается годами. Клочок русых волос на макушке торчал врастопырку, выбиваясь из остальной массы тоже не особо уложенных волос, но хотя бы более-менее примятых к голове. На лице из-под бледной кожи вылезала двухдневная небритость, при этом отдельные волоски выпирали сильнее. В мочке правого уха блестел плоский стальной круг. Татьяна в мгновение ока оценила и осудила его неряшливость и непростительное равнодушие к внешнему виду, но пахло от него приятно, чем-то ментоловым и хвойным. Она одарила парня высокомерным взглядом, хотя с ее небольшим ростом трудно было смотреть на эту дылду свысока.

– Вы выходите? – почти с претензией спросила девушка, дав понять, что нужно уступить.

Парень спокойно поднял на нее улыбчивые глаза и ответил:

– Я вас пропущу, – а сам остался неподвижен, как гора, которая никогда не идет к Магомеду.

Он без всякого стеснения разглядывал Татьянино личико с тонкими чертами, вздернутым носиком, маленьким ротиком и крупными миндалевидными глазами, обвитыми густыми пепельными ресницами. Тонкая искусственная линия бровей поднялась в выражении недоумения и недовольства. Девушка рассчитывала на то, что он прижмется сильнее к поручню и освободит ей хоть капельку места, все-таки автобус почти приехал на остановку, но парень только улыбался. Татьяна заежилась, возмущаясь в душе таким нахальством и нерациональностью. Она ведь попросту могла не успеть выйти в нужном месте, а тащиться целый квартал по подворотням в такое темное и зябкое время ей совсем не хотелось.

– Позвольте, я пройду, – с раздражением настояла девушка и попыталась ступить вперед одной ногой, чтобы заставить его подвинуться.

– Пожалуйста, проходите, – вежливо и, как ей показалось, нагло улыбнулся парень и лишь слегка повернулся боком.