Куколка

– Эта Муравьева уже с мужчиной живет? О боже! И ты с такой водишься! – на щеках матери блеснул крем, а в глазах – ошеломление. – Почему ты к Даше не пошла? Или к близняшкам?

– Не знаю… Просто… было стыдно.

– А в притоне этой Муравьевой тебе не стыдно было оставаться?

Мать взвинтила костлявую руку чуть ли не до потолка. Татьяна вздохнула.

– И почему ответил этот парень, а не сама Муравьева?

Вопросов было еще много. Девушка досадовала, что так плохо продумала историю. Приходилось сочинять на ходу, еще больше запутываться во лжи.

– Это не ее мужчина, а всего лишь брат. Он мне любезно одолжил телефон, чтобы я позвонила тебе. У Муравьевой баланс ушел в ноль.

– И этот брат к тебе не приставал?

Женщина шагнула вперед и впилась сканирующим взглядом в лицо дочери.

– Что ты?! Нет, конечно! – Татьяна вытянула шею и приложила шляпу к груди обеими руками в жесте мольбы для пущей убедительности. – Там же Муравьева была.

– Смотри у меня! Будешь еще водиться со всякой шелупонью! – указательный палец погрозил девушке перед самым носом.

Она скосила глаза к центру, пытаясь размышлять над тем, что, скорее, сама походила на шелупонь для Муравьевой.

– И если я позвоню, Муравьева подтвердит твои слова?

Мать топнула тапком и прищурилась с подозрением, да так, что у Татьяны нутро завернулось узлом, но деваться было некуда.

– Да, – она попыталась скрыть дрожь в голосе, а сама вжалась в дверь.

Еще минуту встроенный в мать детектор лжи изучал девушку, щупал под кожей, бил слабым током в каждую пору. Татьяна едва держалась на ногах, но глаза не уводила. Боялась даже моргнуть, чтобы не выдать себя.

– Ладно. Давай ее номер. Позвоню, уточню, – мать протянула раскрытую ладонь.

Ва-банк не сработал. У девушки опустились плечи. Губы плотно сжались. Отчаяние подпирало сердце, заполняло глотку, лишало мозг необходимого кислорода. Казалось, напряжение достигло предела, и сосуды должны лопнуть. Но Татьяна, внутренне смирившись со своим апокалипсисом, достала телефон из кармана и вложила его в руку матери. Сама себе выстрелила в голову.

Женщина усмехнулась и отправилась в комнату дочери, чтобы подключить его к зарядному устройству. Когда система загрузилась, она нашла в контактах телефон Муравьевой и набрала ее, специально включи громкую связь. Не решаясь войти, Татьяна заглядывала в свою спальню в проем двери. Шляпу уже свернула трубочкой и продолжала сжимать, насколько хватало силы.

Когда гудки перестали и послышался тонкий голос Муравьевой, Татьяна окаменела. Сердце репетировало смерть – перестало биться на несколько мучительных мгновений.

– Лена, здравствуй, это мама Тани, Аделаида Николаевна, – заговорила женщина приторным тоном, как делала всегда, когда хотела показаться лучше. – Таня мне сказала, что ночевала у тебя и твоего брата. И забыла поблагодарить вас за гостеприимство.

– Ээ… – Муравьева секунду висла, на лице матери уже стали проявляться искорки гнева. – Да ничего. Передайте ей, что все в порядке. Мы были рады помочь.

Татьяна выпучила глаза и тут же спряталась за дверь, поняв, что страшная участь ее миновала. Проверка пройдена. И сердцу снова можно биться. То заколотилось фейерверком.

– Очень мило с вашей стороны, – мать расплылась в неестественной улыбке. – Благодарю и я вас. От всей души.

– Пожалуйста, – в голосе Муравьевой смешались одновременно недоумение и вежливость.

– До свидания.

Мать завершила вызов и мотнула головой, словно сбросила лапшу с ушей.

– Что ж, – звучало как обвинение.

Татьяна снова выглянула из-за стены и посмотрела на мать уже с улыбкой, но все еще сконфуженной.

– Надеюсь, никакой подоплеки у этой истории нет.

– Мамочка, ну, конечно, – девушка кинулась в комнату и залепетала. – Прости меня, мам, пожалуйста… Мне было очень стыдно, что я провалила экзамен. Это было так… – на этом моменте у нее ком застрял в горле, и из глаз неконтролируемо прыснули слезы.

Продолжать она не могла. Из груди вырывались рыдания, по щекам текли соленые ручьи, стало тяжело дышать носом. Мать смотрела на это сурово с полминуты, но все-таки смягчилась и обняла ее. Поглаживая дочь по голове, она сообщила, что уже уладила этот вопрос, воспользовавшись своим знакомством с Прохоровым, и Татьяне дали шанс выступить в выпускном спектакле. Она разрыдалась еще сильнее.

– Прости, я тебя подвела. Я не хотела… Я так волновалась… Для меня это было так важно… А они… они смотрели на меня, как на пустое место… А Муравьевой, как всегда, аплодировали.

– Ничего, ничего, – приговаривала мать. – На выпускном спектакле себя покажешь. И больше не скрывай от меня ничего. Ты же знаешь, я этого не выношу. И тем более, если у тебя что-то не получается, ведь я могу помочь. Как с экзаменом, например. Хорошо, что я Даше позвонила вовремя, и сразу набрала Прохорова. А то сегодня было бы уже поздно решать этот вопрос. Ты меня поняла, Куколка?

– Поняла, – сопливо промямлила Татьяна, вытирая слезы. – Я больше не буду так.

– Вот и отлично. А чтобы тебя ничто не отвлекало, до спектакля без интернета!