Куколка для монстра

Мы просидели с ним еще несколько часов, обдумывая технические детали окончания операции и суть беседы, которую необходимо навязать чрезмерно впечатлительному телемагнату. Игра в предполагаемые вопросы и ответы, где мы были то Михаилом Юрьевичем Меньших, то демонами, плотно обсевшими его душу, так увлекла меня, что я не заметила настойчивого попискивания сотового телефона.

– Кажется, тебе звонят, – подсказал Костя. Я вытащила телефон из кармана, и несколько секунд мы оба смотрели на него.

– Кто это тебя беспокоит?

– Сам, – я подмигнула капитану. – На ловца и зверь бежит.

Наконец я решилась ответить.

– Девочка, это я, – раздался близкий голос Леща.

Такой близкий, что я даже испугалась. – Где ты?

– Дома, – соврала я. – Как ты дозвонился?

– Ребята перебросили звонок.

– Как у тебя дела?

– Отлично. Здесь жарко и много черешни. А все остальное решится завтра, и, думаю, в нашу пользу. Во всяком случае, мне дали понять это. Сопляк не так уж виноват, он просто попал под горячую руку местной Фемиды, только и всего… Надеюсь вернуться к завтрашнему вечеру. Как насчет ужина при свечах?

– Отличная мысль.

– Тогда жду тебя завтра в «Подкове». В двадцать один ноль-ноль московского. Не будет никого, только, ты и я.

«Подковой» называлось кафе, где мы провели вечер. Похоже, оно тоже находилось под покровительством Леща.

– Ты не заедешь домой?

– Нет. Я назначаю тебе свидание. И ты можешь опоздать.

– На сколько? – – Как знаешь. Я буду ждать тебя сколько понадобится…

– Меня хватит только на пятнадцать минут… Лещ помолчал. Потом тихо и неуверенно сказал:

– Я говорил тебе, что люблю тебя?

– Нет, – прошептала я чуть прерывающимся голосом влюбленной зануды, готовой сутками выслушивать ничего не значащие признания своего бой-френда.

– Я люблю тебя. Что ты думаешь по этому поводу? Я думаю, что ты просто дурак, Лещ. Слепенький дурачок, круглый идиот со своим пентхаузом, мертвой собакой, нашкодившими спецкорами и не в меру ретивой секретаршей.

– Думаю, я тоже люблю тебя.

– Так нечестно. Я первый сказал, – помехи стали невыносимыми, но его голос все равно пробился ко мне.

– А я первая подумала.

– Я жду тебя завтра в двадцать один ноль-ноль. Отключаюсь…

Капитан, с интересом прислушивающийся к нашему разговору, шумно зааплодировал и полез в карман за мелочью:

– Браво, детка! Ты все-таки фантастическая сука. С меня штраф за два раза, – он вытащил несколько монет и аккуратно сложил их столбиком.

– Можешь заплатить и за несколько раз вперед, – я бесцеремонно взяла монеты и подбросила их на руке.

– Ты собираешься меня удивлять постоянно?

– Похоже на то. Завтра в двадцать один ноль-ноль он будет в баре «Подкова». Знакомо тебе сие злачное место?

– Теоретически.

– Отправляйтесь туда, там вполне приличная кухня. Заодно и поговорите с будущей жертвой шантажа.

– Так как насчет Инсбрука?

– Я подумаю…

* * *

…Инсбрук.

Инсбрук – это отличная мысль. Капитан знает, как развлечь личный состав. Снег в мае, шезлонги на открытой террасе, альпийские луга, эдельвейсы – те самые, которые одичавшие альпинисты подбрасывали мне в палатку… Те самые, только с австрийским акцентом… Стоп-стоп, Анна, я даже тряхнула головой, чтобы избавиться от наваждения, ведь альпинисты и эдельвейсы – они не имеют ничего общего с тобой. Это всего лишь легенда, сусальная сказочка, которую ты рассказала Лещарику на ночь. Не стоит так вживаться в образ влюбленной женщины, иначе ты рискуешь не выйти из него…

Впервые за несколько недель мне захотелось вусмерть надраться, чтобы заглушить пустоту, которая поселилась во мне и завладела моей душой. Пожалуй, стоит поехать к себе, купить можжевеловой водки и соленых огурцов и выпить за здоровье всех будущих врагов. Ты хорошо поработала, ты сделала все как нужно, ты сдала человека, доверившегося тебе, и даже не чувствуешь сейчас угрызений совести. Но что-то мешало окончательно расстаться с Лещом, окончательно похоронить его.

Духи. Дурацкие духи, которые он подарил мне.

Дурацкие духи, которые внесли секундное замешательство в мою душу. Они не принадлежат мне, они должны принадлежать совсем другой женщине: чуткой, ранимой, трепетной и нежной. Ничего похожего на меня.

Я вдруг вспомнила о давно забытой медсестре из клиники, кажется, ее звали Настя. Настя Бондаренко.