Куколка. Сделано из отходов. Умирать подано

Припечатал как-то гражданина к стене, а стена хлипкая оказалась, давно на ремонт напрашивалась, не выдержала… Прямо контур в ней и остался. Гражданин потом с претензиями в контрольные органы помчался, Леньку быстренько на гражданку списали, а отпечаток закрыли сейфом. Кстати, ту стену до сих пор так и не починили. Но не суть.

Остался Косорот без средств на жизнь, запил с горя. Ничего, кроме дубинки, в руках отродясь не держал. Только хотел пропадать, но повезло, встретил приятеля-журналиста. Тот услышал про беду и говорит: «Давай к нам, в газету. В отдел криминальной хроники. Как раз сейчас вакансия есть. Ты и тему хорошо знаешь, и связи в ментовке остались. Получать будешь не меньше – это по крайней мере». А Ленька и отвечает: «Я бы с радостью, но ведь не то что писать, я и говорить нормально не умею, какой из меня журналист?» – «Да ерунда, это не главное. Никто сразу профессионалом не становится. А работа наша с твоей прежней схожая. И там, и там один результат – статья».

Подумал, подумал Ленька и согласился. Журналист его редактору отрекомендовал как надо, мол, давно человек пишет, но пока нигде не публиковался. Зачислили Косорота в штат, редактор ему первое задание дает: «Поезжай к одному крупному товарищу и возьми у него интервью на тему криминала в нефтяной сфере. Это сейчас очень актуально. Товарищ много должен знать, он сам, по имеющейся у нас информации, в криминале по уши. А после статейку напиши. Желательно к понедельнику». – «Ладно, – отвечает Ленька, – напишу».

В тот же день позвонил этому нефтянику, а тот – «у меня времени нет на всякие глупые интервью, я, мол, не эстрадная звезда, а крупный предприниматель». Ленька выслушал спокойно, Посочувствовал, попрощался, а потом повесточку выписал: «Прошу явиться тогда-то, туда-то, иметь при себе паспорт. В случае неявки будете доставлены приводом». Удивительно, но мужик пришел – наверное, узнать решил, с каких это пор в редакцию газет по повесткам вызывают, да возмутиться справедливо.

Не знаю уж, как он возмущался, но когда редактор решил заглянуть в кабинет, посмотреть как новый журналист работает над статьей, то увидел весьма душевную сцену. Рядом с подоконником, одной рукой пристегнутый к батарее, сидел какой-то позеленевший дядька и свободной рукой писал что-то на листе бумаги. Ленька же расхаживал по кабинету гоголем, покручивая в руках ментовскую резиновую дубинку – оставил себе на память о службе в органах.

Редактор не понял сначала, что такое творится, задал вопрос на отвлеченную тему: «Когда, Леонид Семенович, статья готова будет?» Леонид Семенович к пристегнутому подошел, через плечо заглянул и отвечает: «Минут через пятнадцать-двадцать. Да тут и не на одну статью хватит, ту целый букет! Товарищ коммерсант пишет слабовато, зато фактура классная!»

Конечно, после этого Леньку из газеты турнули, он сейчас магазин элитного женского белья охраняет. Но статью напечатали. Про нефтяной бизнес. Почти один в один, с незначительной редакторской правкой. Не знаю, имела ли статья читательский успех, но прокуратуре она понравилась. Автора арестовали, возбудив уголовное дело. Статья называлась: «Явка с повинной, или Король бензоколонки». Ну что, я тебя не утомил. А то если заскучала, давай еще «Шанеля-муската» возьмем.

– Нет, не хочу…

Плахов поднялся и задернул занавеску. По коридору общаги с визгом промчался табун – соседские дети играли в «мафию».

Игорь взял чайник.

– Посиди, я сейчас.

На кухне к нему подошел Вадик из седьмой комнаты, шестилетний пацан.

– Дядя Игорь, а Сережа когда вернется?

– Не знаю, Вадик, – растерянно ответил Плахов. – К школе. Наверное.

– У меня его «Киндер». Вот, – Вадик протянул маленький автомобиль из «Киндер-сюрприза». – Просто у меня такой уже есть. Передайте Сереже.

– Да, Вадик, хорошо.

Игорь с минуту постоял у плиты, глядя в пустоту, затем очнулся, положил игрушку в карман рубашки, выключил газ и вернулся в комнату.

***

Паша Орешкин бегло осмотрел стол, проверяя, не забыл ли чего, захлопнул «дипломат» и крикнул матери, возившейся на кухне:

– Ма, я поехал. Будут звонить – я целый день в конторе.

Паша жил с родителями, на свою жилую площадь перспектив пока не было. Жениться не хотелось, дурное дело – не хитрое, гулять-плясать – это пожалуйста, но под венец – Боже упаси. Все его приятели, разменявшие свободу на мнимое счастье, теперь при каждой встрече плакались, вспоминая беззаботное холостяцкое Бремя. Не слушались, а теперь ползают с колясками по двору да охают.