Куколки

Уже на четвертом занятии она научилась освобождать мозг от всего лишнего, не закрывая глаз, что существенно облегчило дело. К концу недели мы здорово продвинулись. Мысли Петры все еще были неясными и нестабильными, но они становились четче с каждым днем. Простые мыслеобразы она принимала прекрасно, только не умела еще включаться в наш общий разговор.

- Слишком трудно и слишком быстро, - сказала она мне. - Но я всегда слышу, кто это: ты, Розалинда, Майкл или Салли. Вы просто очень быстро разговариваете. А другие говорят еще быстрее.

- Кто - Кэтрин и Марк? - спросил я.

- Да нет, их я отличаю, - нетерпеливо ответила Петра. - Я о тех, других, они очень далеко.

Я решил воспринять новость спокойно:

- Похоже, я их не знаю. Кто они?

- И я не знаю. Разве ты их не слышишь? Они вон там, только далеко-далеко, - она махнула рукой на юго-запад. Я поразмышлял.

- Они и сейчас там?

- Да.

Я изо всех сил попытался что-нибудь уловить, но у меня! ничего не получилось.

- Может, ты попробуешь передать мне, что слышишь? Она попыталась. Что-то там было, только слишком смутно и непонятно. Возможно, Петра пыталась передать то, чего сама не понимала? Я позвал на помощь Розалинду, но и она мало что поняла. Петре явно было трудно, так что мы пока все прекратили.

Несмотря на то что у Петры по-прежнему сохранялась склонность то и дело испускать оглушающий мысленный вой, мы очень гордились ее успехами, - как родители своим ребенком. Словно мы открыли в неизвестном человеке способность стать великим певцом, но еще лучше.

- Да, все интереснее, - сказал как-то Майкл. - И будет еще интереснее, если, конечно, она нас всех не убьет сначала...

Как-то после ужина, дней через десять .после эпизода с пони, дядя Аксель попросил помочь ему подогнать колесо, пока еще не стемнело. Внешне-то он был невозмутим, но так глянул на меня, что я тут же согласился. Выйдя из дома, мы ушли за стог сена, где нас не могли увидеть и услышать. Он сунул в рот соломинку и пристально посмотрел на меня.

- Дэви, мой мальчик, .ты был неосторожен? Есть сотня способов быть неосторожным, но он имел в виду всего один.

- Нет, по-моему.

- Кто-то из вас? - предположил он.

- Вроде нет.

- Гм-м, почему же тогда о тебе расспрашивает Джо Дарли?

- Понятия не имею.

- Не нравится мне это, Дэви.

- Только обо мне?

- О тебе и Розалинде Мортон.

- Ах вот как... Все же это только Джо Дарли... Может он что-то слышал о нас и хочет поднять скандал?

- Не исключено, - сдержанно согласился дядя Аксель. - Но с другой стороны, инспектор уже не раз использовал Джо Дарли в своих негласных расследованиях. Мне это не нравится.

Мне и самому это не понравилось. Но Джо не говорил ни с одним из нас, и вряд ли ему удалось собрать уличающий материал. Он ведь не мог подогнать нас под какое-то из известных Отклонений.

Дядя покачал головой:

- Их списки неограниченны, в них можно включать новое - нельзя сразу обозначить миллион Отклонений, которые могут случиться. Часть работы инспектора в том и заключается, чтобы выискивать новые нарушения и заводить расследование, если ему покажется, что он что-то обнаружил.

- Мы уже думали об этом, - сказал я. - Если начнутся расспросы, то все равно они не знают, чего ищут. Нам надо будет лишь изобразить полное недоумение, как всем нормальным людям. Если даже у Джо или кого-то другого есть какие-то сведения, то .ведь это только подозрения, прямых улик-то нет.

Но дядя Аксель не успокоился:

- А Рейчел? Ее здорово потрясло самоубийство сестры...

- Нет, - уверенно ответил я. - Во-первых, ей пришлось бы донести и на себя, да и мы сразу поняли бы, что она что-то скрывает.

- А юная Петра? -спросил он тихо. Я так и вытаращил глаза:

- Откуда вы знаете? Я же вам не говорил! Он удовлетворенно кивнул:

- Стало быть, я верно вычислил.

- Но откуда же вы узнали? - спросил я, волнуясь. Интересно, кому еще пришла в голову та же мысль? - Она сама вам сказала?

- Нет, просто я наткнулся, на... - Дядя Аксель замолк, потом продолжал: Все дело в Энн. Я же предупреждал тебя, что из ее замужества ничего хорошего не выйдет. Есть такой тип женщины - не успокоится, пока не станет настоящей рабыней мужа, тряпкой для вытирания ног. Вот такой она и была.

- Вы не... вы же не думаете, что она рассказала Алан о себе?

- Рассказала, - подтвердил он. - Более того, и о вас тоже.

Я с недоверием уставился на него:

- Ну уж, дядя Аксель!

- Точно, Дэви. Может, поначалу она и не собиралась Может, сказала о себе; бывают женщины, которые не умеют молчать в постели. Может, ему пришлось выколачивать из нее остальные имена. Но он знал, - знал все.

- А вы-то откуда?..

Тут он вдруг ударился в воспоминания: