Куколки-скелетцы и другие рассказы

Лежит он так, бывало, часто вспоминает о зарытом кладе и думает: «вот богатство попусту в земле пропадает, а мы-то как бедны стали, и коровы нет, и ло­шаденка плоха, разуты, раздеты все, беда! Хлеба до Ро­ждества не хватит, жалованье маленькое, что тут поделаешь! Достать бы так горсточку маленькую монеток, а там опять зарыть сундук, засыпать - и концы в воду». И вспомнил Никита, что старики говорили: «Кто клад в земле найдет, тот в тот же год и помрет».

Никите умирать не хочется, он перекрестится, отгонит дурные мысли и тихо скажет: «Спаси, Господи, но нужно нам чужого добра, и без него, Бог поможет, проживем». Так и успокоится.

Но за последнее время чаще и чаще приходила Никите мысль о том, как хорошо бы разрыть землю, открыть потихонечку сундук ломом, достать немножко денег и опять его закрыть и зарыть. Мысль эта и по ночам не давала Никите покоя и прогоняла сон; днем он, сидя один в темном каменном гроте, поминутно видел перед собой большой сундук, набитый богатствами. Не­сколько раз подходил он к старому дубу, который точно сторож караулил строго бабушкин клад, и опять уходил, крестясь и повторяя: «Грех-то, соблазн-то какой, помилуй Бог!..»

Так прошло лето. Опять наступила осень, и госпо­да с детьми перестали ездить в Елисаветино. Ники­та перестал сидеть у фонтанов и караулил по ночам барский дом. Давно уже Никита был караульщиком. Он был смелый старик, ничего не боял­ся, и всю ночь, бывало, слышно, как он ходит и стучит в звонкую чугунную доску. Но теперь Никита вдруг переменился. С тех пор, как ему пришла мысль разрыть клад, на него напал страх. Он, как и всегда, обходил вокруг дома, конюшен, сараев, людских и других построек; но теперь стало ему предста­вляться, что со всех сторон кто-то наступает на него, хватает его, ловит. А то ему казалось, что кто-то бежит к дубу и манит его за собой и кивает ему. Никита спешил тогда к дому, где были люди, садился на лав­ку и долго, долго не мог собраться опять на караул.

______

Была точно такая же осенняя ночь как та, когда давно, давно Никита н Петр с барыней зарывали клад. Никита поужинал, надел кафтан, подпоясался, перекре­стился на образ, висевший в углу избы, и собрался на караул. Моросил не то дождь, не то снег, выл ветер и рвал крыши с домов. Было очень темно, хотя луна минутами чуть-чуть и выплывала из застилавших ее туч.

Весь этот день с утра Никита был сам не свой: он сегодня решил, что пойдет ночью вырывать клад и достанет денег из сундука. Он так твердо решил это, что, не задумываясь, с заступом в руках пошел прямо к дубу. Старик шел бодро, точно на хорошее дело, и даже робость его прошла, так он подбодрил себя. Он подошел к дубу, огляделся, зажег спичку, всмотрелся в тот бугорок, под которым зарыт был сундук, и начал твердой рукой копать землю, отки­дывая ее в одну сторону.

Долго и степенно рыл Никита, как вдруг заступ звонко ударился о что-то железное. Никита вздрогнул, но продолжал рыть землю.

- Не может быть, что это сундук, мы зарыли его глубже, - проговорил Никита.

Он осторожно опустил заступ и снова ударил о что-то. Он начал рыться в земле руками, желая узнать, что бы это могло быть, и, взяв что-то железное, вытащил наружу. Это был замок от сундука, оторвавшийся с пробоями. Замок зацепился за корень дуба, оторвал­ся и остался наверху, а сундук своею тяжестью осадил землю и пошел ниже.

Только что Никита достал замок, ему вспомнилась вдруг покойница, старая барыня, как она запирала этим самым замком сундук, как он ее с тех пор не видал, и ему стало страшно. Он опять зажег спичку; испуганная на дереве сова взмахнула крыльями и пронзительно закричала над самой головой Никиты. Дождь перестал идти, и вдруг на минуту из-за туч выглянула луна и осветила старый дуб с его корявыми сучьями. Никита разом почувствовал, что вся храб­рость его пропала. Он стал всматриваться беспокойно в дуб, на котором сидела испуганная сова, и показа­лось ему, что из-за сучьев, покрытых еще кое-где засохшим бурым листом, протягивала ему руку ста­рая барыня и подавала ключ от замка.

Никита вскрикнул на весь лес; старческий хриплый голос его страшно прозвучал в ночной тишине, раз­дался эхом и еще более испугал его. Несчастный старик держа в одной руке заступ, в другой замок, побежал, скользя и падая, к людской избе. Добежав до двери, он сильным ударом отворил ее и вбежал, как сумасшедший, испугав уже собравшихся на ночлег людей.

- Дедушка Никита, что с тобой? Разбойники на тебя напали что ль? - спросил кучер.

- Барыня! барыня! ключ у ней возьмите! - сам не свой говорил Никита.

- Христос с тобой, дедушка!.. Это нечистый ему почудился, - говорила кухарка.

- Он нездоров, ей-Богу! Ложись, дедушка, я за тебя пойду караулить, -отозвался с печи молодой работник.

Никита ничего больше не говорил, он швырнул в  угол заступ и замок и лег на лавку, закрывшись с головой.

- И откуда это он такой замок приволок? Большущий! - говорила кухарка, подняв замок и разгляды­вая его. - Надо приказчику показать.