Куколки-скелетцы и другие рассказы

Никита бредил всю ночь. У него сделался жар. То мерещилась ему барыня с ключом, то он молился и просил Бога простить его грехи, то покупал каких-то коров и лошадей. У него сделалась горячка, и он долго прохворал.

Когда дедушка Никита оправился от болезни, то со­брался на богомолье и ушел странствовать. Домой он больше не возвращался, и так никто никогда и не узнал, почему дедушка Никита захворал и почему так неожи­данно, выпросившись у господ на богомолье, остался навсегда жить в монастыре.

III.

Весной приехал Федя в Елисаветино, и ему сказали, что дед Никита ушел и что в ту ночь, как ему заболеть, он принес какой-то замок, который и показали Феде. Федя узнал замок и понял, что хотел сделать Никита, и как страшно он за то пострадал. Теперь один только Федя знал, где находится клад. И Федя ни за что не сказал бы никому, где зарыт клад, потому что он боялся, что кто-нибудь, как Ни­кита, захочет его украсть.

Федя с детских лет был сердечным мальчиком, любил делать добро, ничего не ждал. Когда он стал вырастать и остался на свете одиноким, сердце его ста­ло не чувствительно; некому было любить его, не при­шлось и ему отвечать кому-нибудь любовью. Сначала в дворянском пансионе, где он воспитывался, он очень привязался к одному бедному и слабому мальчику. С ним он делился всем, что у него было. Но мальчика этого взяли из пансиона, и Федя почувствовал себя опять совершенно одиноким. Когда Федя вырос, он стал скупой, перестал делать добро, перестал помо­гать бедным и старался больше и больше накопить себе денег. Однако он все-таки не решался вырыть бабушкин клад и помнил её слова: «до тех пор не вы­рывай из земли клад, пока не понадобятся деньги на доброе дело».

Феде казалось, что такое доброе дело никогда не пред­ставится, и вот начал он раздумывать: «Зачем так глупо пропадают деньги в земле? Лучше их взять и получать на них проценты, я еще побогатею. Да и не заперт сундук, замок оторвался, надо его хоть за­переть...»

Думал, думал так Федя и решил вырыть сундук. Купил он себе в Москве новую большую железную лопату, и отправился раз ночью к тому месту, где был зарыт сундук. Земля, отброшенная еще Никитой, так и лежала бугром в сторон.

Федя не хотел брать сундук в дом. Он думал, не вынимая его из земли, перенести из него ночами по­немногу все богатства. Он принялся копать, но потру­дившись недолго, Федя так устал, что бросил и ушел домой.

На следующую ночь он опять не мог спать, так его и тянуло к дубу. Он взял замок, вложил в него ключ, который берег всегда у себя, запер, опять отпер замок, вынул ключ и положил в карман. Крадучись, тихонько пошел Федя на недоброе дело и снова принялся за работу. Дело непривычное, он скоро утомился, ноги и руки ломило сильнее вчерашнего, но он рыл и рыл. Вдруг чувствует он, что его точно подкосило, ноги его вдруг отнялись, он зашатался и упал. Ноги стали как мертвые, он не чувствует их и не может сдвинуться с места. Федя испугался, но тотчас же подумал, что у него много денег, и доктора, а то и заграничная поездка вылечат его; а главное ему не хотелось, чтобы его нашли тут, у клада, и, взяв под мышки заступ, он пополз на руках, с трудом таща свои больные ноги, прочь от дуба и старался выбраться на дорогу.

Долго тащился он по лесу, сквозь кусты и деревья, отдыхал, ложился и опять полз, полз, чтобы добрать­ся до дороги. Наконец, он дополз и лег, терпеливо ожидая утра.

Часов в пять утра проехал водовоз с бочкой. Федя окликнул его. Водовоз сначала испугался, потом удивился, как попал барин ночью на дорогу.

Федя начал выдумывать, что бы ему сказать, но путал­ся в словах и, наконец, сказал, что ему не спалось, что он пораньше утром хотел выкопать и пересадить из лесу в сад молодые дубки, но вот случилось с ним это горе; отнялись ноги, и он не может идти.

Федю привезли домой и положили в постель. Начали лечить доктора, но как ни лечили Федю, ничего не по­могло. Он ходить больше не мог, и его катали в кресле. Горько показалось Феде, еще такому молодому, быть убогим и беспомощным. Стал он сильно ску­чать, перестал заниматься делами. Именья его пришли в упадок, дела расстроились, и он обеднел. Но клад он уже боялся трогать и не любил даже вспоминать о нем. Наконец, все было прожито, осталось одно Елисаветино, маленькое подмосковное именье, где и жил Федя.

______

Было лето, рабочая пора. Весь народ, чуть только за­нималась заря, уходил в поле на работы, а ночью му­жики и ребята стерегли в ночном лошадей, бабы, усталые, засыпали лишь только до зари, с зарей они снова начинали работы.

Раз в праздник ночью, часу во втором, разбудили Федю страшные крики: «Горим, пожар!» Через не­сколько минут ударили в набат, и вместе со звоном колокола послышались отчаянные вопли баб и детей. Федя хотел вскочить, но ноги не двигались, и он упал на кровать. Он видел сквозь опущенную стору окна красное зарево пожара и стал громко звать человека. Человек, ходивший за ним, проснулся, но, увидав в окно зарево пожара, бросил своего барина и побежал в село помогать родным выгонять скотину и выносить имущество.