Кукольник

Он чуть не брякнул: «кукольника». Сочти хозяин Тумидус эту вольность злонамеренной шуткой – состоянию организма и психики Лючано Борготты грозили бы серьезные отклонения.

Несмотря на приговор киттянского суда.

– Я хотел сказать, от курирующего сеанс невропаста. В частности, идет проникновение в речевые центры мозга – это необходимо для вербальной коррекции.

– И ты сразу выучиваешь чужой язык?

– Не сразу, госпожа. Я его знаю, пока нахожусь в контакте с клиентом. В том объеме, в каком его знает клиент. Хозяин Тумидус читал речь на помпилианском – и я прекрасно справлялся, пока…

В этот миг Тарталья с размаху налетел на непреодолимый барьер, поставленный экс-легатом. Владелец «Этны» не желал, чтобы раб распространялся о сеансе контактной имперсонации, случившемся в стенах военно-космической школы на Китте; сеанса, который стоил одному – службы, а другому – свободы.

Лючано закашлялся.

Возникшей паузы хватило, чтобы поток мыслей, обращающихся в слова, плавно обогнул барьер и потек дальше, не касаясь больше скользкой темы.

– …пока контакт не прервался. Я и прежде работал с представителями вашей расы, – очень хотелось добавить «…и в тюрьму из-за них попадал!», но Лючано поостерегся. – Это, госпожа, как зерно.

– Зерно? – не поняла ослепительная ледышка Юлия. – При чем тут зерно?

– Зерно, которое ждет внутри тебя. Если начать его поливать, удобрять, согревать – оно быстро прорастет. Для прорастания зерна полиглоссии мне нужна языковая среда. Или постоянный ментальный контакт с носителем языка. Хозяин Тумидус в контакте со мной – я ведь его раб. Поэтому…

– Достаточно.

Тарталья послушно замолчал.

– Лукулл позвал нас не зря, – обратилась Юлия к мужчинам. Она вела себе так, словно была рождена для командования, и «Этна» принадлежала ей, а не экс-легату. – Действительно, забавный экземпляр. Способности невропастов, как известно – бледная тень наших. И, тем не менее, мы не в силах изучить языки и наречия рабов «под клеймом», просто находясь с ними в контакте. Столь впечатляющая быстрота обучения…

– Мне, например, это неизвестно. Насчет бледной тени, – крепыш явно не был впечатлен рассказом Тартальи и словами брюнетки. Таланты к языкам, особенно у рабов, не входили в сферу его увлечений.

Экс-легат тоже не разделял энтузиазма Юлии.

– Очень хорошо. Мы выяснили, что хотели. Теперь предлагаю вернуться в мои апартаменты и продолжить совещание. Нам нужно еще скоординировать действия эскадры…

– Но это же уникум! – брюнетка впервые повысила голос. – Учитывая не только его способности к языкам, но и то, что случилось с вами, Гай, во время сеанса…

Тумидус побледнел. Пальцы его сжимались и разжимались, как если бы он душил кого-то; скорее всего, слишком осведомленных брюнеток.

– Простите, Гай. Я не хотела вас обидеть. Знаете, что? Если этот раб вам неинтересен, продайте его мне.

– Очередной экспонат для твоего знаменитого паноптикума? – хохотнул крепыш.

– Я собираю не просто экспонаты, любезный Тит. Мои индагаторы исследуют экземпляры, имеющие уникальные отклонения от нормы – и, между прочим, добились ряда значительных успехов. Помпилии нужен прорыв в области пси-технологий. Мои лаборатории…

– Сдаюсь, сдаюсь! – Тит шутливо поднял вверх руки, капитулируя. – Твои лаборатории – залог процветания Империи. А для исследований тебе требуются легионы всяческих уродцев, мутантов и ненормальных. Конечно же, для изучения, а отнюдь не для того, чтобы хвастаться перед знакомыми своей кошмарной коллекцией. Гай, уступи Юлии этого раба! Зачем он тебе?

– Он не продается, – отрезал Тумидус.

Чувствовалось, что разговор ему неприятен.

– Это не деловой подход, – кабаном попер в атаку Тит, желая потрафить брюнетке. – Все имеет свою цену. Особенно – рабы. Сколько ты за него хочешь, Гай?

Юлия отошла в сторонку, наблюдая за намечающейся ссорой. «Она знает! – догадался Лючано. – Знает, что Тумидус не может меня продать. Эта стерва изящно стравила гордеца-Гая с тупицей-Титом. Выходит, красотка получает удовольствие не только от кунсткамеры с уродами вроде меня…»

– Я же сказал: раб не продается.

Чувствовалось, что экс-легат с трудом удерживается от взрыва эмоций.

Медикус-контролер Лукулл тактично перебрался в дальний конец медотсека, дабы не мешать переговорам высоких сторон. Его статус в этой компании был рангом пониже.

– Назови цену!

– Я не желаю разукомплектовывать энергоресурс «Этны»!

– Я дам тебе двух рабов за столь ценный экспонат. Трех! Разрази меня протуберанец, я дам десять! Что скажешь, Юлия? Ты примешь от старины Тита такой подарок?

Юлия с улыбкой кивнула,

– Меняемся, Гай! А то превратишь его за год-другой в робота – и наша наука понесет невосполнимую утрату!

Незнакомое слово «робот» резануло слух. Что оно значит? Безусловно, ничего хорошего. Во что собираются превратить Лючано Борготту?!

– Не паясничай, Тит. Я же сказал…

– Я – паясничаю?! Нет, это я, Тит Атрокс – паясничаю?! Это оскорбление!

– Если вы считаете себя оскорбленным, я к вашим услугам…