Кукольник

– Гай! Тит! Прекратите! Вы собираетесь вызывать друг друга на дуэль из-за раба?! Постыдитесь! – брюнетка легко завладела вниманием обоих мужчин. Ее голос обрел глубину, наполнился обволакивающими, успокаивающими обертонами. – Если Гай не желает уступать мне принадлежащую ему по закону собственность – это его право. Я не настаиваю. Идемте, нам есть, что обсудить перед рейдом.

Брюнетка с величием королевы прошествовала к двери. Мужчины, сердито косясь друг на друга, последовали за ней. В дверях Юлия задержалась, вопреки этикету пропустила скандалистов вперед, обернулась и – Тарталья не поверил своим глазам! – с лукавством подмигнула ему.

Именно ему, и никому другому.

Рабу.

II

«Сегодня, малыш, ты узнал много нового», – сказал маэстро Карл.

Нравоучительный тон маэстро вызывал раздражение.

«Это точно! – поддержал Гишер, деловитый, как всегда. – Меня, например, заинтересовала коллекция стервозной брюнетки. Таинственные, значит, лаборатории? Где изучают аномальные потроха „мутантов“? Если Галактике чего-то и не хватало, дружок, так только прорыва агрессивных рабовладельцев в области пси-технологий!»

«Цыц! – огрызнулся Лючано. – Взяли манеру: лезть во все дырки…»

От глобальных проблем ему в данный момент было ни холодно, ни жарко. Зато имелся прекрасный повод для злорадства. Умница-Юлия болезненно щелкнула по носу заносчивого Тумидуса, дав понять, что экс-легат тоже несвободен в своих действиях.

И зависим, как ни унизительно это звучит, от собственного раба!

Впору, с одной стороны, аплодировать брюнетке за доставленное удовольствие, а с другой – опасаться, что взбешенный хозяин выместит злость на безответном рабе. Однако и тайны, и злорадство, и опасения маячили на самой периферии сознания.

Центральное место занимала иная мысль:

«Что еще за „роботы“? Что Тумидус со мной сделает?! И что делать мне?»

Маэстро Карл и Добряк Гишер, обидевшись, молчали.

Кто даст ответ? – никто.

Впрочем…

Медикус-контролер Лукулл закончил осмотр и выставил Тарталью из медотсека за час до окончания «рекомендованного досуга» его смены. Третья палуба, «стойло» № VII. Близнецы-гематры желали вопросов? Задач? Он пойдет им навстречу!

Тарталья не слишком надеялся на успех, но попытаться стоило.

Давид с Джессикой словно только его и дожидались. Когда Лючано подошел, дети вынырнули из простенького игрового «киселя», в мгновение ока завершив партию в «шин-бейт» – многомерные облавные шашки.

– Мы тебя ждали!

– У тебя есть для нас задачи?

– Да. Кто такие «роботы»?

Несмотря на всю скудость мимики юных гематров, Лючано увидел, как их лица делаются скучными-скучными. Они ожидали чего-то сложного, интересного, а тут…

«Но это значит, что им известен ответ!» – вмешался маэстро Карл.

– Дрянь-вопрос, – уныло сообщил Давид.

– У нас дядя по экономике Помпилии монографию писал.

– А мы ее читали.

– И что там насчет «роботов»?

Джессика сощурилась и забубнила:

– …рабов, у которых уровни пси-составляющих субъективной свободы достигли в процессе энергетической эксплуатации неотторжимого естественного минимума, помпилианцы называют «роботами». Слова «робот» и «раб» – однокоренные. Однако они связаны не только морфологически, но и семантически. Состояние «робота» является финальной точкой либертатной деградации раба, когда векторное пространство степеней субъективной свободы свертывается…

Перебив сестру, Давид внес и свою лепту:

– Раздел III, «Принципы тотального контроля», глава 12. Первый абзац сверху, перенос с предыдущей страницы.

– А попроще нельзя? – взмолился Лючано. – Пси-составляющие свободы… Кошмар! Это что за зверь?

Дети глядели на него с жалостью, как на умственно отсталого. Взрослый человек, а не понимает элементарных вещей!

– Не свободы, а субъективной свободы, – поправила Джессика. – Объективную свободу человека можно ограничить внешними факторами. Например, связать. Или посадить в тюрьму. Или поставить в угол, – она продолжала апеллировать к дядиной монографии, но последнее сравнение добавила от себя. – Эволюция помпилианцев дала им доступ к внутренней, иначе субъективной свободе человека. К свободе мыслей, желаний, стремлений, намерений, воспоминаний, чувств, свободе выбора… Ой, дальше я забыла!

Девочка очень расстроилась, но быстро нашла оправдание:

– Ну ничего, мне простительно, я еще маленькая…

– Нет, это какая-то ерунда! По-вашему выходит, «Этна» летает на энергии свободы?!

– Не по-нашему, а по-дядиному, – в точности формулировок Джессике не было равных. Она даже чуточку раскраснелась, настолько приятной оказалась разработка поставленной задачи. – И не на энергии свободы, а на процессе коллапсирования жизнеобразующих энергий при переходе их в мертвую, статичную систему менталообразов…

– И не только «Этна», а и все остальное на этом летает, – подвел итог Давид. – Я имею в виду: у помпилианцев. Летает, ездит, дает свет, и так далее. Поэтому на «Этне» в ходовом отсеке сидим мы, инопланетники, а не потомственные рабы из инкубатора. Инкубаторские – с рождения «роботы», из них много не выжмешь.

Лючано мало что понял, кроме главного.

– Сколько?! За какое время человек превращается в «робота»?!