Кукольник

Адам немного успокоился к тому времени, как достиг цели своего небольшого путешествия. Однотипные магазины розничной торговли сгрудились вокруг ресторанного дворика. Торговый центр строили в большой спешке для обслуживания пригорода, появившегося вследствие развития здесь промышленности. Когда его планировали, то многого не учли. Так, к примеру, построили только одну кольцевую транспортную развязку, ведущую туда и обратно. В результате на ней то и дело возникали заторы. Адам медленно катил вперед, временами нетерпеливо нажимая на клаксон, пока не остановился напротив банка, в котором хранил деньги. Подбежав к банкомату, он начал снимать наличные. Банкомат не выдал Адаму столько, сколько ему было нужно. Тогда он бросился в банк, протиснулся в голову очереди, но кассирша сказала, что такие суммы без предварительного заказа не выдает.

Адам плохо отреагировал на ее слова, начал кричать, но потом умолк, поняв, что наличные ему как раз не нужны, что он сейчас паникует и не может рассуждать логически. Он медленно прошел к своей машине, залез внутрь и сел за руль. Адам вспомнил, что Тесс ввела лимит наличных денег, которые он мог снять со счета, желая обезопасить мужа от необдуманных покупок.

Глупо с его стороны было позволить ей это, но тогда, помнится, он не совсем серьезно возразил:

– А если срочно понадобятся деньги?

В ответ жена погладила его по руке и прошептала:

– Если тебе понадобится еще, придешь к мамочке и она обо всем позаботится.

Адам тогда только посмеялся, но сейчас Тесс может подсчитать почти каждый доллар, потраченный с их счетов. Позже она станет задавать неудобные вопросы, когда узнает о суммах, взятых со служебной кредитной карточки. Он просто не в состоянии достать необходимые ему деньги, невольно не поставив ее в известность о том, что случилось нечто неординарное.

Когда Адам это осознал, перед его мысленным взором возникла развернутая картина того, к чему это приведет. Гигантская волна, на гребне которой он плыл последний месяц, обрушилась вниз. Рыдания, казалось, рвались едва ли не из живота. Испугавшись происходящего, Адам постарался подавить их в себе, но лишь приглушенно завыл. Он разрыдался, уже не сдерживаясь, крепко зажмурив глаза, прижавшись головой к рулю. Согнутые ноги он поднял вверх, и колени больно вдавились в руль. Он сидел так некоторое время. Колени уже сильно болели. Руль из дубового дерева врезался в его плоть, словно наложенная им самим церковная епитимья.

Включив автомобильный стереомагнитофон, Адам снова зарыдал во весь голос. Он был в отчаянии. Жена неожиданно превратилась во врага. Она наложила лапы на его деньги. Жизнь к нему несправедлива. Адам почувствовал внезапный порыв во всем сознаться… жене… полиции… дедушке… Да, именно к нему он может обратиться за помощью. Аркадий знает, что делать. Когда, будучи ребенком, Адам попадал в историю, он всякий раз обращался со своими проблемами к деду, такому спокойному, невозмутимому, старомодному, хладнокровному перед лицом любых невзгод и опасностей.

Адам уже хотел потянуться за телефоном, когда вспомнил, в каком дедушка состоянии, вспомнил, что он сейчас лежит, угасая, на больничной койке. Страх снова превратился в стыд. Что бы сделал его дед, окажись он в подобной ситуации? Адам решил, что это очень глупый вопрос. Аркадий не позволил бы себе попасться на удочку, он вообще не стал бы связываться с Кларой, держал бы свой член у себя в штанах.

Некоторое время Адам ехал бесцельно, а затем свернул на обочину и снова расплакался. Он смотрел, ничего не видя перед собой, погруженный в собственные мысли, шумно сопя. Адам полез за бумажной салфеткой, чтобы высморкаться. Пальцы проникли в карман кожаного пиджака, где наткнулись на скомканную фотографию Клары. Всхлипывая, Адам отдернул руку и полез в другие карманы. Там он обнаружил пару квитанций, а еще складной швейцарский армейский нож. С перочинными ножами он не расставался с детства. Ножик был его любимой игрушкой. Дедушка привез его из Европы, и Адам очень им дорожил. Однажды, когда родители уж слишком безобразно поругались, Адам сбежал из дома. Он сложил в рюкзак сэндвичи, одежду, одеяло… Нож для выживания мальчик осторожно засунул в заплечный мешок и, весь в слезах, зашагал в парк. Там он уселся в полном одиночестве на берегу озера и скормил свою еду уткам. Он сидел так до глубокой ночи. Мальчик надеялся, что придет бродяга и убьет его. Он воображал свои похороны, слезы, взаимные упреки, угрызения совести родителей, которые вынудили его бежать из дома… Наконец, замерзнув и проголодавшись, Адам вернулся домой и обнаружил, что никто не заметил его отсутствия. От этого на душе стало совсем тоскливо. Адам помнил, как открыл большое лезвие и долго-долго смотрел на собственное искривленное отражение на стали. Вскоре жалость к себе ослабла и пришло понимание, что невнимательность его родителей по отношению к нему является истинным благословением. Он может делать что захочет. Он может ходить туда, куда ему нравится.