Кукольный загробный мир

Воспоминание о Раюле вызвало частицу грусти, оба надолго замолчали. Внизу водопада оказались, лишь совершив огромную петлю по изломанному ландшафту. А там его великолепие словно утраивалось: сумасшедшая река неслась прямо тебе на голову, можно было протянуть руку к какой-нибудь струе, ощутив скрываемую в ней мощь. Все четыре бочки оказались без проблем доверху наполнены, но проблемы не заставили себя долго ждать — путь назад превратился в настоящее мучение. Колеса телеги вечно застревали среди кочек да проворачивались в мягком грунте. Тянуть было тяжело, то и дело приходилось толкать обоз сзади. Короче, романтика приключений скоропостижно закончилась. Ингустин, весь измучившись, раздраженно спросил:

— Ты всерьез думаешь, что вода, упавшая с большой высоты, обладает какой-то энергией?

— Да, это называется кинетическая энергия. Агрессивная вода хранит ее долгое время.

— В первый раз об этом слышу.

Тем временем Фалиил, устав ждать обещанного сигнала от алхимика, хотел уже сам к нему наведаться, но вот в кармане рубашки завибрировала так долго спящая ракушка. Он немедля приставил ее к уху.

— Ты просто обязан это увидеть.

Фали сорвался с места и спешно направился в сторону озера. Сегодня дули порывистые ветра, отчего поверхность озера периодически покрывалась живописной рябью, а на берегах заплескались неопытные волны. Впрочем, хибара Гимземина оказалась невероятно устойчивой к переменам погоды: просто хуже, чем есть, ее уже не изуродуешь — ни ветром, ни каким другим катаклизмом. Алхимик встретил его странным приветствием:

— Не поверишь, твои бредовые философские теории оказались правы…

— Ты о чем вообще?

— Помнишь, ты рассказывал, будто всякое вещество состоит из маленьких неделимых частиц. Лептонов, кажется… то есть, слепленных из пустоты.

— Имелась такая гипотеза.

— Для начала оцени мое изобретение!

Гимземин бережно достал из ближайшего шкафа странное устройство. В нем все девять отшлифованных кристаллов были обрамлены круглыми жестяными рамками, которые крепились между собой прочной проволокой. Кристаллы располагались так, что вместе образовывали наклоненную под углом пирамиду. Самая большая линза внизу, самая маленькая — наверху. Расстояние между ними везде разное. В своей совокупности конструкция еще крепилось к деревянной дощечке, по краям залитой разного цвета растворами. В целом выглядело как-то недоработано, все висело в воздухе, но это лишь усиливало любопытство.

— А пояснения будут?

— Микроскоп — так я назвал этот инструмент. С его помощью можно рассматривать бесконечно мелкие объекты. — Алхимик зачесал назад свои черные патлы с малиновыми кончиками, чтобы не мешали, потом положил маленький камешек под самую нижнюю линзу. — Гляди!

Фалиил осторожно приблизил глаз к окуляру, но… никакого камешка не увидел. Исчезла и доска, на которой он лежал. Видна была только темнота, а в темноте странные объекты — все они светились и дрожали. Микроскопические объекты были либо круглые, либо квадратные, либо треугольные. Соединяясь группами, они чередовались. Их были сотни, тысячи, а может, бесчисленные мириады…

— Теперь уберем камень и положим кусочек простой щепки. — Алхимик проделал эту незатейливую манипуляцию. — Созерцай!

С первой секунды показалось, что ничего не изменилось — те же светящиеся кружочки, квадратики, треугольники. Но теперь они были соединены как-то иначе, образуя другой орнамент. Гимземин воодушевленно продолжал:

— Можно положить под микроскоп что угодно, картина окажется примерно та же.

— Ты уверен, что это лептоны?

— Да! Сначала хотел назвать их по-своему, атомы — так красивее звучит. Но я чужих идей не ворую и вынужден признать, что открытие все-таки принадлежит тебе. Еще я выяснил, что лептоны бывают только трех видов — квадрат, треугольник и круг. Их фигуры настолько мизерные, что я не уверен — уместно ли говорить об их геометрической площади? Никаких других видов больше не обнаружено. Сразу отвечу на назревающий вопрос: почему же в мире такое разнообразие вещей? Дело в том, что лептоны, соединяясь меж собою по-разному, образуют и совершенно разный материал. К примеру, если мы поглядим через микроскоп на капельку воды, то увидим, что ее частицы состоят из одного квадратного и двух круглых лептонов. Разнообразию их чередований нет предела… Я даже разглядывал собственный волос: там идут длинные лептонные цепи, скрученные друг за другом.

Фалиил оторвался от зрелища, задав неожиданный вопрос:

— Ты рассказывал об этом Авилексу?

Гимземин нахмурился, его острый подбородок еще сильнее выдался вперед:

— А что мне твой Авилекс? Он помешался на своих звездах! Понасочинял дрянных легенд и думает, что теперь умнее всех. Тьфу, тьфу на него! Не люблю таких! — потом, призадумавшись, добавил: — Вот себя я люблю.

Фиолетовая свеча вдруг погасла, неожиданно возвестив о наступлении вечера…

* * *

— Прошлое отворись, в память возвратись!