Кукук

Затем она задумалась и стала описывать то, что, как мне казалось со стороны, она видит сейчас перед собой: Я проснулась и не нашла Хасана (мужа) в постели. Тогда я поняла, что он умер. Я сделала ему мавзолей. Выволокла всю одежду из шкафа и положила на кровать. Я вскочила на коня и поскакала на Линденерберг. Там я встретила Сатану. Тот посмотрел на меня. Хасана я не нашла. Мимо пробежал Шайтан. (бред-бред-бред) Шайтан — это ротвейлер моего мужа. (ага, полубред)

Она расплакалась…

Я понял, что больше не заговорю ни с кем здесь. Иначе все эти бредни станут моими. Сейчас это всё звучит забавно, но тогда live было не до улыбок.

Уже без слёз она продолжила: Много лет назад, когда я попала в это отделение, я увидела впервые своего врача… он сидел в холле и разговаривал с кем-то из пациентов… я наблюдала за ним… он взглянул на меня… Тогда я сразу поняла, что он — Сатана. Я тут же об этом догадалась. Он испортил всю мою жизнь…

Опять слёзы.

В конце коридора раздавали вечерние таблетки. Я, пользуясь случаем, смылся.

На следующий день она уже не отходила от меня ни на шаг. Теперь она несла лишь одну ахинею об исламе, врагах ислама, Хамасе, талибах, о своей ненависти, о том, что она вагнеровская Валькирия… Но начала с рассказа о том, что только что Секс-бомба задела её задницей, а она в шутку толкнула её в ответ. В результате получила кулаком в лицо и коленом в живот.

Всё вокруг сочувственно смотрели в мою сторону. Изредка меня спасало лишь то, что Розамунде — женщина курящая. Чувствуя позыв к этому, она каждый раз сожалела о том, что я не курю, и мы не можем продолжить столь увлекательную беседу (монолог, Розамунде, монолог!) в комнате для курения. Она ушла и там в очередной раз получила кулаком в лицо от Секс-Бомбы.

Я остался в кухне заваривать чай на всё отделение. Зашла Хайке. Молодая на вид девчонка, но абсолютно седая. Ей уже за сорок. Тихая. Не понимает, за что её сюда посадил отец. На три месяца. Она просто сидела дома и смотрела день-деньской телевизор, ничего «такого» не делала…

Я ей: Боже, как меня достали все эти разговоры! И ведь некуда уже скрыться, кроме как в туалет!

Заговорил я с ней, т. к. видел, что та уже попалась в сети к Эдэле. Я слышал краем уха обещания Эделе купить той квартиру на первом этаже, в которой Хайке сможет открыть приют для животных, т. к. та врач-ветеринар по профессии. Наверное, всё с той же целью, чтобы наблюдать Хайке за выносом мусора и добрыми беседами за чашкой кофе.

Хайке: Да я тоже уже не знаю, куда от неё (Эделе) деться. Так было хорошо на выходных дома одной, а теперь всё заново здесь…

В кухню зашла сестра.

Я ей: Мы тут вот с Хайке хотели бы уединиться… Нет ли свободной комнаты, в которую нам можно было бы от всех запереться…

Сказав это, я подумал, что сестра меня неправильно поймёт. Но та наблюдала нас уже давно и знала о наших проблемах.

Сестра: Вас уже все достали? Так вы просто нам говорите, мы вас и будем спасать от назойливых пациентов.

Я: Как?!.

Вернулась Розамунде. Всех прочих тут же сдуло. Розамунде сказала, что её только что ударила Секс-Бомба. Она открыла бокс со своим запоздавшим обедом и начала жаловаться сестре, проходившей мимо. Я, мол, из-за похода к зубному не могла поесть вовремя, а теперь вот: на тарелке лишь обглоданная куриная косточка… Я не голодна, но это, тем не менее, неприятно. Сестра согласилась с ней.

Зашла «женщина у шкафа». Анна-Мари. Лет пятидесяти. Встала рядом.

Розамунде начала напевать «Полёт валькирий». При этом снимая с пальцев кольца, с рук — браслеты, с шеи — ожерелья…

Анна-Мари: Что это?

Я: «Полёт валькирий». Вагнер.

Розамунде заводит сама себя. Становится всё громче и громче. Я жду вылета мини-вертолётов из-за её плеч. У меня эта музыка связана лишь с Копполой. Все вокруг смотрят на нас. Анна-Мари просит Розамунде успокоиться. Розамунде останавливается на секунду и спокойно говорит в ответ: Не мешай!

Продолжает свою симфонию с того места, на котором её прервали.

Анна-Мари: Что это у тебя за ожерелье на груди?

Я (пытаясь отвлечь Розамунде от своего безумства): Это определённо какая-то азбука, надо только сначала выяснить слева направо она читается, или же справа налево…

Анна-Мари: Так. Вот микрофон. Это значит…

Розамунде прерывается с Вагнером и поёт в этот микрофон что-то из «Boney M». У неё отличное английское произношение, прекрасная дикция и забавный голос.

Я: В точку. Вот здесь и зеркальные шарики для дискотеки.

Анна-Мари: Индейское перо, цепочки… Ладно, я пошла.

Розамунде (мне): Тебе нравится Джонни Депп?

Я: Да, очень.

Она: Я его обожаю! Особенно это его: «Не Джек-Воробей, а капитан Джек-Воробей, я бы попросил!"

Произносит эту фразу по-английски.

Розамунде: Ты должен посмотреть этот фильм в оригинале! Депп бесподобен.

Я: Я его в оригинале и смотрел. В переводе этот фильм не работает.

Она: У меня его постер на кухне висит, где он вот так вот руку на лбу держит. Ха-ха-ха!