Кукук

Розамунде стала рассказывать о том, что ей надо прервать свою патеншафт.[48] Я уже слышал о подобном. Через какую-то контору типа Красного Креста можно перечислять ежемесячно какую-то сумму денег (в данном случае — 20 евро) в слаборазвитые страны Африки и Азии, но не абстрактно, а определённому ребёнку. С этим ребёнком можно также переписываться. Розамунде хочет прервать своё опекунство в связи с тем, что ей не хватает денег на содержание арабского скакуна. И ещё ей надо подумать над приобретением мопса.

Она: Ты уже знаком с Александром?

Я: Нет.

Она: Он новый пациент. Русский. Тебе наверняка будет приятно пообщаться со своим соотечественником. Пойдём, я тебя с ним познакомлю. Инщаа-аллаа!

Я: Нет, Розамунде, не надо! Я не хочу ни с кем знакомиться. Тут в Нижней Саксонии уже каждый десятый мой соотечественник. У меня нет по ним ностальгии.

Она: Ха-ха-ха! Алексей, ты бесподобный!

Из коридора в холл вышел толстяк-медбрат. На нём прозрачный полиэтиленовый фартук и резиновые перчатки. Выглядит мясником. Не хватает пятен крови. Он, видать, только что помогал мыться Ралуке.

Я завариваю чай на всё отделение в восьми термосах. Сегодня восемь сортов. Не могу вычислить тот, которого не было раньше. Выкурив сигаретку, ко мне направляется Розамунде. Ещё не доходя до меня, она уже начинает свою речь:

А знаешь, это же отвратительно — вся эта мусульманская культура в отношении женщины. Эти парни из Саудовской Аравии, эти чёртовы ваххабиты, они понадевали на своих женщин эти отвратительные тряпки, эти мешки на живой душе — эти, да будь они во веки будут прокляты, хиджабы. [Мне вспомнилось очередное радио-выступление или же статья Валерии Новодворской на эту тему.] Все эти бесы из Аль КАиды… Ах, как меня забавляет, когда их по телевизору произносят: Аль КаИда. Аль КаИда значит по-арабски — баба[49], а Аль КАида — фундамент. [Спрашиваю позже об этом Акрама. Он говорит, что это чепуха.]

Мне надоедает слушать, и я начинаю свою болтовню. Говорю о пассионарности этих ребят, что рождаются с АКМ в руках. О том, что им гораздо легче убить другого человека, т. к. мы-еврвопейцы, уже забыли, как отрубить голову курице, не говоря уже о том чтобы зарезать свинью или завалить быка. Оттого и такие изнеженные. А там, в странах шариата всё проще, там человек словно мясная туша, которую можно без сожаления выпотрошить, если та не в силах запомнить формулу: «Ла илах илла Аллаа. Мохаммед расуль Аллаа». А мы тут, понимаешь ли, навыбирали себе овощные религии: человеколюбие, непротивление злу…

Бездумно чешу языком и активно жестикулирую. Случайно бросаю взгляд из кухни в холл и замечаю обалдевшего соседа-художника. Он смотрит на разгорячённого беседой меня и, словно, не может уверовать в то, что это я — его немой сосед, который даже «халлё» никогда не говорит, а тут так разошёлся, что…

Я (решив избавиться от своего бреда): Розамунде, в чём различие суннитов и шиитов?..

Розамунде: Ой, я и не знаю! Насрать на них на всех, с этими их распрями.

Розамунде, ты же говорила, что сошла с ума от ислама… Почему ты ничего об исламе толком не знаешь?..

В этот вечер Секс-бомба ударила паренька на кухне. С ней, наконец-то начали разбираться медбратья.

Скандалы и раздор между пациентами набирают обороты. То и дело слышна ругань на повышенных тонах. Как только начинается заварушка, тут же за дверью слышны шаркающие походки. Психи стекаются к эпицентру раздора. Им это интересно. Они охотно играют в зрителей…

На следующий день визиты к врачу. Они уже знают все мои проблемы и с Эдэле (Kalter Entzug!), и с Розамунде (Ты должен мне написать, как звали этих трёх рыцарей из русских сказок!). Спрашивают, кто меня посещал за это время, кто звонил. Я сказал, что навещали два раза, и регулярно звонят друзья.

Подумал, что за этим последует вопрос: назовите их имена, адреса, контактные телефоны, пароли…

Главврач: У вас есть друзья?

Я: Да. И очень хорошие друзья. Настоящие друзья.

Акрам звонит каждый второй день. Я уже не знаю, что ему рассказывать… Я не «Аль Джазира» и не «Аль Арабия». Врачи, похоже, не верят, что у меня есть друзья. Им кажется, что я одинок и из-за этого вакуума все мои проблемы. Видимо, отказались искать во мне психопатические отклонения и пытаются найти мотивацию в моём характере. Я говорю, что в общении с окружающими у меня проблем нет, т. е. проблемы общения у меня лежат несколько в иной области, а именно с…

Лечащий врач (главврачу): …фрау Кюн и фрау Краузе.

Я: …но это вынужденное общение. Я к нему не стремился. Если фрау Кюн глупа, то фрау Краузе, напротив, интересна. Но, тем не менее, это не моя среда. Чрезмерно избыточная. Я в таком ритме задыхаюсь. Общение — это, конечно, хорошо. Но когда только общение — я начинаю беситься.

Главврач: Я вас понимаю.

Я: Я первую неделю специально не снимал с головы наушники, т. к. догадывался о последствиях… Мне эта исповедальня не впервой.

Был уже огромный опыт по этой части во время работы в «Карге».