Кукушка

– По легенде, – продолжил Томас, – матери Д-доминика (а также Бернара) привиделся сон, будто она породила щенка, держащего в зубах факел. Это ли не суть Святой Инквизиции? Пёс, к-который убивает волков и сжигает их логово! Поэтому святого Доминика всегда изображают в сопровождении чёрно-белой собаки, а святого Бернара сопровождает собака б-белая. Святого Губерта тоже наделили собакой, ибо христианское прозрение посетило его на охоте, к-когда ему явился олень с золотым крестом между рогами; ну а какой же охотник б-без собаки? Святой Менделин пренебрёг короной и стал покровителем пастухов, и у ног его тоже изображают собаку из п-породы овчарок. При святом Сусо тоже находилась собака. Он, отпрыск богатого рода, во время мора роздал всё своё состояние б-бедным, а сам отправился выхаживать больных чумой и заразился. В лесу его врачевал ангел, а собака каждый вечер н-носила ему свежий хлеб. А монахи из горного монастыря святого Бернара Ментонского разводят особых собак для поисков путников, заблудившихся в горах и уг-годивших в пропасти. Я видел этих псов, они очень большие и добрые.

Золтан шёл и терялся в догадках.

– Это так, – признал он. – Но к чему эти рассуждения?

Не останавливаясь, Томас опять взглянул на Золтана.

– Я всё время д-думаю о том, – сказал он, – как мне, исходя из этого, относиться к лисам?

Золтан весь похолодел и едва не споткнулся. В горле у него пересохло. Были эти слова случайностью или тонким расчётом? Неужели маленький монах просто искал в нём советчика? Нет, вряд ли – слишком ловко были выбраны место и время, слишком хитро расставлена словесная ловушка.

– Вы ждёте от меня ответа? – спросил он, чтобы хоть как-то потянуть время.

– По-правде говоря, нет, – признал Томас. – Я не жду ответа. П-просто я вижу, что в последнее время случаются странные, невероятные вещи. Вы наверняка знаете, что п-происходит: вам рассказали солдаты. Люди, к-которых мы преследуем по всей стране, уходят от нас, утекают, как вода сквозь пальцы, б-будто кто-то им помогает. Но при этом они оставляют ясные следы, будто хотят, чтобы их нашли. Мой наставник склонен видеть в этом к-к… козни дьявола, а я всё чаще спрашиваю себя, неужели враг человеческий настолько силён, что может одержать верх над святым отцом, проповедником, да ещё в монастыре, к-который есть обитель Божия? Нет ли здесь другой причины?

– Какой же?

– Я не знаю. М-может, в том повинны Небеса? Может, это Божий помысел мешает нам совершить какую-то ошибку?

Парень нёс откровенную ересь. Заблуждался? Провоцировал? Весь опыт Золтана подсказывал, что отвечать нельзя, и он промолчал. Томас не обратил на это внимания.

– В последние месяцы меня стали п-посещать странные видения, – задумчиво признался он. – Точней, воспоминания. Может, вам покажется странным, н-но я п-плохо помню своё детство. Моя семья перебралась сюда из Саксонии. Отец никогда о том не рассказывал, но что-то случилось, это точно. И вдруг я стал вспоминать. Эта д-девушка… я понял, что знал её к-когда-то. Я её видел, и это не фантазии и не видения – я знаю, к-как выглядят видения. Но вспомнил я и то, что знал также и т-травника! Я видел его, когда был ребёнком, но не помню г-где. И я заметил, как вы смотрели на неё и потом н-на меня. Б-быть может, вам казалось, я ничего не понимаю, но меня учили наблюдать и д-делать выводы. Мне не вспомнить всё: это было слишком давно. Здесь к-какая-то тайна. И я уверен, вы причастны. Может, вы знаете, к-кто та девушка. Может, знаете, кто я. А может – я д-даже боюсь предположить это, – вы знаете, к-кто такой Лис. Не так ли, г-герр Мисбах? Или мне следует называть вас как-то иначе?

Золтан прикрыл глаза и некоторое время шёл в темноте, рискуя упасть. Вот оно! Настал Момент Истины. Необходимо было что-то сказать, раскрыть карты или уходить в глухую несознанку. Невероятно, невозможно было, чтобы парень вызвал палача на откровенность только для того, чтобы сдать священнику.

И всё же, всё же…

Золтан глубоко вздохнул. При этом сердце его снова будто сжала холодная рука, но Золтан усилием воли заставил себя не подать виду.

– Как ты догадался? – спросил он, невольно переходя на «ты».

– О чём? Что вы не настоящий палач? О, это п-просто. Я не удивлюсь, если и б-брат Себастьян понял это. Хотя вряд ли. Видите ли, я п-привык записывать сказанное, делать пометки. Отец Себастьян – потрясающий логик. Он делает выводы, но, если думает о другом, способен их забыть. Но я всё записываю. А потом, когда п-перечитываю, нахожу некие несоответствия. Так было и с вами. Вы слишком уж п-пеклись о той девушке. Обычно палачам в-всё равно. Вы грамотны, даже читаете к-книги. А ещё у вас привычка д-держать руку у ремня, т-там, где носят меч. Б-брат Себастьян сказал, что вы сведущи в восточных пытках. И говорите с акцентом. Но отец Себастьян исп-панец по рождению, для него что немец, что фламандец, что гельветский горец – разницы он не заметит. А у в-вас странный выговор. Вы откуда-то с югов? Се-э… Семигородье, Трансильвания… Я угадал?

Оставалось только поражаться.