Кукушка

– Нашли что-нибудь п-полезное? Быть может, новое переиздание Malleus maleficarum или что-то в этом роде?

– Увы, нет.

– А вы стали лучше г-говорить.

Золтан поджал губы и мысленно выругался, проклиная себя за рассеянность. Непростительная ошибка! Притворяться далее германцем было бесполезно и просто глупо. Кольнуло сердце.

– О да, – сухими губами выговорил он. – Практика, язык, общение с новыми людьми. Путешествия всегда э-э… обогащают.

– Особенно в вашем возрасте, – подытожил мальчишка. – Я т-тоже немец, герр Мисбах, если вы не заметили, и д-до сих пор по-фламандски не очень. А вы за считаные д-дни освоили язык. Удивительные сп-пособности! Я вам искренне завидую.

В голосе монаха не было сарказма или скрытой издёвки: Томас просто давал собеседнику понять, что любое притворство излишне. Теперь следовало или драться, или бежать, или раскрывать карты. Мальчишка был один, однако смотрел на Золтана без всякого страха, открытым, живым взглядом, от которого старому сыскарю сделалось не по себе. Он словно что-то знал, этот монах, почти ещё ребёнок, что-то такое, что делало его неуязвимым. Это было странно. Оставаясь внешне спокойным, Золтан продолжал лихорадочно размышлять. Здесь действовала «бритва Оккама»: логика доминиканцев не предусматривала двойственности. Допущений могло быть множество, но маленький монах мог сделать лишь один разумный вывод: ему следует держаться подальше от фальшивого палача и немедленно сообщить обо всём наставнику. Однако он решил заговорить. Один на один, без свидетелей. Зачем? Этого Золтан не понимал. Во всяком случае, оставалась надежда, что Томас всё ещё считает его палачом. Просто палачом.

«Он – мышонок, – напомнил себе Хагг. – Третий из троих. Мне нельзя быть его врагом».

– Давайте п-прогуляемся, герр Мисбах, – предложил вдруг Томас, не сводя с него внимательного взгляда серых глаз. – Здесь душно и пахнет к-к… краской. Б-брат Себастьян послал меня купить чесноку, салата, фасоли и м-масла к ужину. Фасоль я к-к… купил, а всё остальное, увы, пока нет. Думаю, за два часа я управлюсь. К-как вы считаете?

Золтан сглотнул.

– Вполне, – сказал он. – Управитесь.

– Т-тогда пойдёмте. У нас есть время.

С этими словами мальчишка повернулся и вышел. Золтан как зачарованный последовал за ним.

Улочка с названьем Хохе-Ступ, на которой они сразу оказались, была скорее маленьким проулком, сумрачным и плохо замощённым. С обеих сторон нависали трёхэтажные дома. Ни мясницкой лавки, ни зеленщиковой поблизости не наблюдалось. Золтан ещё раз уверился, что Томас оказался здесь не случайно, а шёл именно за ним. По всему выходило, он давно держал их с Иоганном под подозрением.

Накрапывал дождик. Народу почти не было, только навстречу попалась крикливо одетая пожилая дама на высоких каблуках, с маленькой собачкой на руках в качестве муфты и молодым человеком по левую руку в качестве телохранителя. Золтан посмотрел последнему в лицо и вздрогнул: у парня была заячья губа, которую тот безуспешно прятал под усами. Косо поглядев на палача и на монаха, парочка проследовала мимо и свернула в книжную лавку. Что им там понадобилось, знал один лишь бог.

– Д-дамы часто носят собачку на руках, – сказал вдруг Томас.

Золтан снова вздрогнул.

«Аш-Шайтан! – мысленно выругался он. – Это всего лишь мальчишка! Пусть монах, но всё равно мальчишка. Что же я всё время дёргаюсь?»

А вслух сказал:

– О, ja, такая мода. Это чтобы руки греть.

Томас посмотрел на собеседника.

– Герр Мисбах, – сказал он, – а знаете ли вы, что сог-гласно Откровению Иоанна Богослова, собака относится к тем существам, к-которые не будут допущены в рай?

– So. Я читал.

– Впрочем, – задумчиво продолжил Томас, – та же к-кара ожидает колдунов, развратников, убийц, ид-долопоклонников…

– И еретиков, – зачем-то добавил Хагг.

– И еретиков, – согласился Томас.

– Но при чём тут собаки?

– Нас, братьев Ordo fratrum praedicatorum, нередко именуют псами Г-господа, – проговорил Томас, обходя большую лужу и приподнимая рясу, чтобы не намочить подол. – Это игра слов, п-понимаете? Dominicans – Domini canes. «П-псы Господни». Я хочу этим сказать, что всякий взгляд однобок. Святые отцы, к-которые развили христианское вероучение, были не так нетерпимы к собаке и говорят о ней как о звере вполне симпатичном и б-близком к человеку. Восхваляют её дэ-а… достоинства, среди которых особо упоминают верность и п-преданность. Собаки вполне могут быть помощниками пастыря и охранять стадо от волков, ибо волк, по утверждению святого Августина, есть воплощение д-дьявола, союзник еретиков и враг Д-доброго пастыря. Ergo: с одной стороны собака предстаёт животным, которое воплощает такие пороки, как Зависть и Злоба, а с другой, н-наоборот, олицетворяет т-такие достоинства, как П-правдивость, Справедливость, Сострадание и Покой.

– Значит, в конечном итоге собака остаётся в выигрыше.

– Совершенно так, – подтвердил Томас.

Золтан против воли оказался втянутым в этот загадочный диспут и не мог не признать, что для своего возраста мальчик рассуждает на редкость серьёзно и логично (школа!).