Кукушкин мёд

в конце лета лягушка прыгает по шоссе.
на дороге лежит сдувшийся дохлый ёжик.
яблок очень много. белый налив уже сладок.
подбираем паданцы в миску.

пили мерло, отдающее спиртом, тёмное, из магазинчика
у станции,
и пальцы теперь по клавишам не попадают.
вчера голова была стиснута обручем, летали мушки
перед глазами,
тошнило, болел висок. ночью

ледяные пальцы сжимали моё сердце. я просыпалась
и на сына смотрела, и словно семь мечей были
воткнуты в сердце,
как у Богородицы. я засыпала и вновь просыпалась,
и от одной только мысли мне становилось чуть легче,
и я про себя проговаривала эту мысль:
«я чувствую нестерпимый животный ужас.
мне кажется, жизнь моя кончилась».

самые лучшие дни лета выпали на эту неделю
в конце августа. лес
тёплый и сухой, сухое тёплое солнце, днём жарко,
а вечером холодно.

уже не будет до следующего лета этих райских дней
с кофе на лужайке, с прогулками к озёрам, с птицами,
соснами…
дней, которые щёлкали, как мгновения,
дней, которые я зачем-то портила.

Егор бежал по тропинке голый,
в одном только памперсе, и мы шли и зачем-то ругались,
и он бежал ко мне через пляж
в облаке пыли песочной, такой счастливый, ушастый…
и мы к озеру шли и шли, мимо дома из шпал
и красивых домов,
участков на горе и участков прямо в лесу.

и, когда Егор прыгал на батуте,
у него вдруг поднялись волосы
от статического электричества,
это было так странно, как будто начался конец света –

вот так незаметно, тихо,
пока по озеру плавали лодки,
и мальчик с бабушкой вышел из леса с мешочком грибов,

пока мы покупали в магазинчике у станции что-то на обед:
курицу хе с морковью, чтобы не готовить.
пока я варила сосиски, срок годности которых
вышел неделю назад.

сегодня на детской площадке девочка вдруг
подошла к Егору
и ударила его камнем в голову.
ни с того, ни с сего. почему?

время истончается, на голову мне течёт,
как холодная вода в душевой —
я намылила волосы,

но горячая вода вдруг закончилась в бойлере. за лето

я не прочитала ни одной книги:
открыла одну, посвящённую нам с тобой,
и долго читала эпиграф из Лао-цзы, так всё лето
читала этот эпиграф и дальше прочесть не смогла:
«Не выходя из двора можно познать мир».

И пока я читала снова и снова эпиграф к книге,
написанной для меня и тебя,
лето и кончилось, и времени больше не будет,
чтобы прочесть эту книгу, и жизни не хватит,
чтобы добраться до первого слова.

Но последнее слово я знаю и так.
Это слово «помнить».

А два последних: «не помнить».

«Всё впереди, но нам лучше об этом не помнить».

II. Тень хорька

«Цель бомжевания…»

Цель бомжевания. Чистым

вернуться в источник…

Л. Оборин