Кукушонок

Независимо от того, был ли убийцей муж Биргит или нет, больше всего меня волновало, что будет с Виктором. Официально его отец Штеффен, и родительские права у него.

После того как я трижды перечитала эту статью и подробно разглядела фото Биргит — снимок был сделан наверняка еще до беременности, — у меня зазвонил телефон. Это был Гернот. Он звонил из своего офиса.

— Ты уже читала газету? — нетерпеливо спросил он.

— Как раз читаю, — сказала я. — Мне хотелось бы сразу спросить тебя об одной вещи: тебя уже допросили в полиции?

— Давно уже, — сказал он. — Но я даже не заикнулся там о твоем абсурдном подозрении. Я не отец этого ребенка, и баста.

Это же написано у меня черным по белому, но я не выдала себя.

— Гернот, я никогда не сомневалась в твоих словах. Но знают ли уже полицейские, что ты прошлым летом ездил с Биргит во Францию?

— Стану я им об этом сообщать, как же, — сказал он. — И очень надеюсь, что ты тоже меня не подставила.

Насчет этого он мог быть спокоен. Но какой ему видится роль Штеффена во всем этом спектакле?

— Аня, слово «спектакль» тут совершенно неуместно. Тут разыгралась трагедия. Теперь, задним числом, я признаю твою правоту: Штеффен, вероятно, хотел меня убить, когда в тот вечер принес ребенка тебе.

Судя по всему, он уверен, что убийца — Штеффен. Мы распрощались на сей раз дружелюбнее и пообещав держать друг друга в курсе происходящего.

В одиннадцать утра Патрик наконец объявился у меня, все еще в пижаме и небритый. Чмокнул меня на ходу, спросил, как я провела ночь, и самодовольно улыбнулся, когда я демонстративно зевнула.

Виктор валялся на шкуре белого медведя, доставшейся мне от матери, и тут же потянулся ручками к главному персонажу своей жизни. Я протянула надувшемуся от важности Патрику газету и поставила воду для кофе.

С младенцем на руках Патрик читал новости и внимательно разглядывал фотографию Биргит.

— Не могу вспомнить, как выглядела репетиторша Мануэля, — сказал он. — Мне кажется, я видел ее только раз. Действительно хорошенькая женщина, но наш Виктор в любом случае гораздо красивее ее.

Я ощутила легкий укол: вот еще один, кому Биргит кажется особенно привлекательной. Я в сравнении с ней чувствую себя синим чулком. Вдобавок ко всему я сегодня — из страха, что Виктор меня перепачкает, — надела свой старый серый пуловер. И — как в каждые каникулы — на лбу у меня вскочил прыщ в связи с критическими днями.

— Что-то у тебя в последнее время глаза на мокром месте, — заметил этот засоня, протягивая мне чашку. — Наверное, пару дней отпуска тебе все-таки нужно дать.

Разумеется, поездка в отпуск была бы самой желанной. Но с младенцем, которому нужно давать бутылочку в четыре часа утра, ночлег в отеле превратится в поездку ужаса. Я бросила косой взгляд на нашего зеницу ока, который с ангельской миной невинности пускал слюну на мой диван.

— У него, наверное, режутся зубы, хотя ему еще рановато, — извинился Патрик за малыша, посадил его верхом на колено и стал его подбрасывать, насвистывая мотивчик из телесериала Бонанца.

— Кстати, надо принести из чулана лошадку-качалку и привести ее в порядок. На ней качался в детстве еще я сам. Лено, наверное, выросла бы настоящей всадницей, потому что она часами не слезала с этого деревянного коня и называла его Гоппо-попо.

Иногда не так просто любить мужчину с прошлым, но я питала надежду, что когда-нибудь Леноре его сердца найдется замена.

19

Недолго думая, сегодня утром я позвонила в полицию. Хотела узнать, в какой больнице находится Штеффен.

— Хорошо, что вы позвонили, — сказал комиссар. — Я как раз хотел с вами поговорить. Ведь у вас сейчас каникулы? Тогда, может, зашли бы к нам сегодня, по мне так хоть сейчас.

Чуть позже я уже сидела у него. Его могучие треугольные брови поразили меня еще при первом разговоре, теперь же я не могла отвести глаз от этих лохматых кустов, которые пребывали в непрерывном движении, когда он говорил:

— Господин Тухер лежит в Людвигсхафенской клинике неотложной помощи и уже пришел в сознание, вы можете ненадолго навестить его. Но есть одна проблема: он страдает ретроградной амнезией, а это значит, что он ничего не помнит.

— О боже, неужели он не помнит даже своего имени?

— Нет-нет, — сказал полицейский, — речь идет лишь об относительно коротком промежутке времени перед аварией. Он, например, уже не помнит, что передал ребенка вам…

— Может, это хитрость? — предположила я. — Или он стремится вытеснить из памяти то, что не хочет осознавать и не может вынести?

Мне пришлось вытерпеть долгий внимательный взгляд, а примечательные брови совсем поднялись вверх.

— Нам уже известно, что господин Тухер заказывал тест на отцовство и результаты анализа узнал 4 июня. Предположительно вечером, когда вернулся домой из банка. Уважаемая госпожа Рейнольд, Штеффен Тухер, несомненно, передал ребенка вам потому, что ребенок не от него. Вы утаили от нас этот важный факт. Поскольку вы близкая подруга его жены, господин Тухер наверняка хотел узнать у вас, кто может быть отцом ребенка?